Гламаздина Женя
Вооруженец, затем штурман звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.
В Красной Армии с 1942 года. В действующей армии с декабря 1942 года. Участвовала в битве за освобождение Кавказа, Кубани, Крыма и Белоруссии, наносила бомбовые удары по военным объектам врага в Восточной Пруссии и Германии.
"Крутыми дорогами войны" (Чечнева М.)
Декабрь 1942 года. Ассиновская
Двадцать третьего декабря 1942 года в полк прибыла авиамеханик Евгения Гламаздина. Этой несколько суровой на вид девушке пришлось немало претерпеть, прежде чем стать летчицей.
«Когда гитлеровцы вероломно напали на нашу страну, — вспоминает Гламаздина, — мне было девятнадцать лет. Поскольку я в 1939 году закончила курсы при аэроклубе, то считала, что меня должны немедленно отправить на фронт летчицей. Но мне в военкомате города Орджоникидзе вежливо отказали и предложили пока пойти работать на завод. «Когда потребуетесь, мы вас вызовем», — заявили мне там. Я поступила работать на завод оборонного значения.
И только в апреле 1942 года был, наконец, объявлен набор девушек в Советскую Армию. Вместе с другими девушками-добровольцами меня направили в Махачкалу, где находилась школа по подготовке военных связистов.
По окончании учебы в июле 1942 года нас распределили по полкам для прохождения дальнейшей службы. Мне было предложено поехать в зенитно-артиллерийский полк. Перед отправкой к месту назначения ко мне подошел командир батальона и сказал: «А ты, Гламаздина, не отчаивайся, что к зенитчикам едешь. Война продлится долго, успеешь повоевать и летчиком».
Вскоре после прибытия в полк я тяжело заболела и была демобилизована из армии. Приехав после демобилизации домой, я пошла работать медсестрой в полевой госпиталь. И вот, наконец, в декабре 1942 года мне сообщили, что меня откомандировывают в распоряжение 4-й воздушной армии для прохождения дальнейшей службы по специальности. Помню, что я даже прыгала от радости. Так я прибыла в полк».
В мае 1943 года Евгения Гламаздина после прохождения подготовки на штурмана совершила свой первый боевой вылет с летчицей Люсей Клопковой.
В конце сентября этого же года Женю назначили штурманом звена и предложили летать с Надей Поповой. В первые дни Женя побаивалась Попову, которая казалась ей чересчур требовательной и недоступной. Однако первый же боевой вылет изменил ее мнение. Экипаж в составе Поповой — Гламаздиной в этот день очень удачно потопил вражеский пароход, на котором эвакуировались немецко-фашистские войска, и девушки весь обратный путь пели песни и радовались, как дети. Лед недоверия был сломан. С этого дня они стали неразлучными подругами.
Май 1943 года. Пересыпь
В мае 1943 года Евгения Гламаздина после прохождения подготовки на штурмана совершила свой первый боевой вылет с летчицей Люсей Клопковой.
Чечнева М.:
После Гали Докутович штурманом в экипаж Клопковой была назначена Женя Гламаздина. Теперь уже сама Люся учила молодого штурмана, делилась накопленным опытом. Не все шло гладко. Как-то в полете на станицу Курганскую девушки попали в переделку.
Едва дошли до цели и Женя сбросила бомбы, как перед самолетом встала стена плотного огня. Летчица, бросая машину из стороны в сторону, пыталась уйти от пулеметных трасс. В тот же миг вспыхнули прожекторы. Один из них ухватил самолет, затем второй, и вот «ласточка» в их цепких объятиях. Яркий свет нестерпимо слепит глаза, Клопкова, низко пригнувшись к приборной доске, чтобы спрятаться от резкого света, выполняет команды штурмана.
— Подверни влево! Еще влево! Вправо... Чуть правей!
Кажется, прошла вечность. Прищурив глаза, Люся глянула на часы и ужаснулась: уже семь минут самолет болтался в лучах прожекторов! Осторожно глянув за борт, она похолодела — все эти долгие семь минут они находились над центром Курганской. Неопытный штурман лишь уводила самолет от очередной трассы... Чтобы оторваться от зениток и прожекторов, Клопкова взяла курс на лиман. Уйдя от обстрела, повернула в сторону аэродрома.
— Неужели тебя не учили противозенитному маневру? — в сердцах спросила она Женю.
Та удрученно молчала.
— Здорово вас потрепали! Тридцать две пробоины, — сочувственно говорили техники, когда экипаж вернулся домой.
Немало сложных полетов выполнили позже Клопкова и Гламаздина. Трудный опыт, приобретенный над Курганской, им очень пригодился в дальнейшем. Летали, нагруженные бомбами, а иногда бомбами и листовками.
— Как будем агитировать, командир? — спрашивала Женя. — Сначала словом, а потом делом? Или наоборот?
Сентябрь 1943 года. В полку получена необычная задача — восемь экипажей направляются в район Геленджика, откуда будут летать на Новороссийск. Клопкова и Гламаздина в их числе.
В конце сентября этого же года Женю назначили штурманом звена и предложили летать с Надей Поповой. В первые дни Женя побаивалась Попову, которая казалась ей чересчур требовательной и недоступной. Однако первый же боевой вылет изменил ее мнение. Экипаж в составе Поповой — Гламаздиной в этот день очень удачно потопил вражеский пароход, на котором эвакуировались немецко-фашистские войска, и девушки весь обратный путь пели песни и радовались, как дети. Лед недоверия был сломан. С этого дня они стали неразлучными подругами.
К. Рыжкова:
Самый сложный вылет? Мы в Крыму ходили на аэродром Багерово. Туда немцы стянули со всей Кубани прожектора и зенитки - с какой стороны ни зайди, везде огонь. САБ бросили, отбомбились и нас захватили прожектора. Вот мне досталось! Штурман, Женя Гламаздина, бедненькая, мне кричит: «Вправо! Влево!» А потом так спокойно говорит: «Лети куда хочешь, кругом стреляют». Что делать? Я беру курс на запад, двигателю минимальные обороты и начинаю падать, потихонечку кувыркаясь. Зенитки перестали стрелять. Некоторые прожектора отключились, но один провожал меня чуть не до самой земли. Как только он отключился, я дала полный газ, развернулась на 180 градусов и пошлепала до дома. Прилетела, а по времени меня нет. Передо мной стоит Мэри Азидзба и докладывает: «Мы видели, как ее самолет упал в море». Заместитель командира полка, заметив меня: «Это ты там кувыркалась?» - «Я». – «Долго жить будешь». Тяжелый был полет, но этой же ночью мы опять полетели туда, но уже как-то было полегче – меньше прожекторов, да и зенитки поутихли.
