Реуцкая Нина

Вооруженец, затем штурман звена  46-го гвардейского легкобомбардировочного ночного авиационного полка 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии  лейтенант. В действующей армии с 1943 года.Участвовала в битве за  освобождении Кубани, Крыма и Белоруссии. Дошла до Германии

Кавалер орденов Красного Знамени, Отечественной войны I степени.

 

«Ждите нас на рассвете...»

 

 

"Цель -Багерово" (Н. Кравцова)

Себрова И. "Посадка вне аэродрома"

 

 

 

 

Август 1843 года.Ивановская

 

Восемь девушек сгорело в небе в ту ночь. А на следующую полетели другие. Они возвратились на рассвете. Но те восемь уже не вернутся никогда.

Днем к Жене подошла Нина Реуцкая.

— Как ты думаешь, — спросила она, — могу я стать штурманом? Может, поможешь?

— А сколько тебе лет? — спросила Женя.

— Девятнадцать, — не моргнув глазом, ответила Нина, накинув себе пару годков. Благо ростом ее бог не обидел. Видя, что Женя раздумывает, Нина добавила: — У нас в техсоставе многие девчата хотели бы выучиться на штурмана. Мы будем стараться.

Реутская, действительно, стала хорошим штурманом. Летчице  Наташе Кравцовой, с которой она вместе летала, казалось порой, что Нине, то ли по молодости, то ли в силу ее характера, вообще незнакомо щемящее чувство опасности и страха. Кто знает...

Они летали через Керченский пролив бомбить железнодорожную станцию, куда приходили немецкие эшелоны. Не обращая внимания на вспышки зенитных снарядов, Нина сбрасывала осветительную бомбу, старательно прицеливалась и, отбомбившись, наполовину высовывалась из кабины, проверяя, попала ли.

Как-то зимой им поручили сбросить пехотинцам боеприпасы. На каждое крыло погрузили по четыре тяжелых ящика с патронами, опутали их веревками, концы которых находились в кабине штурмана. Система не очень надежная. Идет снег, перегруженный самолет на лыжах с трудом отрывается от земли. Вот и устье реки. Здесь их ждут. Люди машут шапками. Им позарез нужны патроны. Нина дергает веревки, но ящики неподвижны. Сесть негде. Что делать?

— Заходи еще... — кричит она Наташе по переговорному устройству, — только делай круг побольше.

Нина выбирается из кабины, становится на скользкое крыло и под свист снежной метели, вцепившись одной рукой в борт самолета, сталкивает другой ящики... Еще круг, еще... Теперь надо перебраться на другое крыло... Наконец ящики сброшены, и штурман влезает в кабину. Все, теперь домой.

...Пройдут годы, и бывший командир эскадрильи, Герой Советского Союза Наталья Федоровна Кравцова напишет о своих боевых подругах не одну книгу. Из них мы узнаем, как после Кубани и Крыма 46-й гвардейский Таманский ночной легкобомбардировочный полк сражался в небе над Украиной и Белоруссией, над братской Польшей, над поверженным Берлином. Узнаем о храбром штурмане звена Нине Реутской, ныне Нине Ивановне Пахомовой, кавалере орденов Красного Знамени, Отечественной войны I степени, которая живет и работает во Львове. Живут здесь и бывший командир звена, кавалер орденов Красного Знамени, Отечественной войны I и II степеней, Красной Звезды Екатерина Ивановна Пескарёва (Плотниченко), и бывший начальник химической службы полка Тамара Анатольевна Гумилевская.

 1943 год. Пересыпь

"

Наташа Меклин и ее штурман Нина Реуцкая, как зачарованные, смотрят на свой истерзанный У-2. Один его лонжерон перебит, на другом клочьями свисает перкаль. Левая плоскость просвечивает насквозь, а в гаргроте огромная дырища. Кажется невероятным, что после такой переделки машина дотянула до своего аэродрома.

— Да-а, — задумчиво тянет Меклин и устало трет ладонью глаза. Потом резко встряхивает головой и говорит: — Двум смертям все равно не бывать. Пошли, Нина!

Реуцкой, совсем молодому штурману, еще не довелось бывать в таких переделках, и она стоит притихшая, словно скованная. А когда говорит, голос у нее слегка дрожит. Знакомое состояние! Когда-то и я чувствовала себя не лучше. Впрочем, и сейчас бывает. Только теперь я научилась владеть собой; во всяком случае, внешне ничем не выдаю своего состояния. Со временем и Реуцкая научится этому. Тут все дело в привычке. Еще четыре-пять таких вылетов, и дыры в плоскостях будут интересовать ее не больше чем прошлогодний снег. "(Чечнева М.)

 

 Весна 1944 года. Чеботарский

 

Экипаж Наташи Меклин и Нины Реуцкой получил боевое зада­ние бомбить последний аэродром немцев под Севастополем. Ночь, груженный бомбами самолет медленно набирает высоту. Впереди по курсу время от времени зажигаются прожектора. Их очень много, больше двух десятков. Немцы собрали все, что еще осталось у них в Крыму, к мысу Херсонес и пытались по воздуху пе­ребросить в союзную с ними Румынию. Между лучами прожекторов вспыхивали яркие искорки - это разрывы зенитных снарядов. Вдруг лучи сошлись В одной яркой точке.

- Кто-то из наших попался, - обращается к летчице Нина, но, не дождавшись ответа, замолкает.

Вот и цель. Аэродром работает без светомаскировки: включены посадочные огни, самолеты рулят с зажженными навигационными огнями, видимо, немцам не до соблюдения всех правил, прижали наши их к самому берегу моря, и теперь одна надежда на спасение - остатки авиации.

у девушек разбежались глаза. Наташа заранее убрала газ и на­чала снижение. Аэродром как на ладони, выбирай любую цель. Только бы не обнаружили раньше времени. Прожектора не работа­ли, зенитки молчали.

     - Нина, целься получше! Такой случай нам еще не скоро подвер­нется!

     Тихо. В небе непроглядная тьма, а внизу огни самолетов и поса­дочное "Т" из электроламп. Такое ровное, аккуратненькое "Т".

Самолет продолжал планировать на цель. Посадочные огни все ближе и ближе, все ярче. Летчиц охватил азарт, Нина вертится в ка­бине, нервничает. Но вот штурман замирает на некоторое время, большой немецкий бомбардировщик в прицеле. Самолет качнуло ­бомбы пошли на цель. Грохот, взрыв с сильным пламенем и сразу ослепительный свет прожекторов. Лучи бешено забегали, ловя са­молет где-то вверху, там же вспышки от разрывов зенитных снаря­дов, а маленький фанерный самолетик со снижением, с приглу­шенным мотором уходит на свой аэродром. Снижаться дальше ­опасно, летчица дает полный газ.

Сейчас поймают прожектора, тогда не выбраться, собьют!

Но внезапно наступает полная тишина, замолчали зенитки, по­гасли прожектора. Только на земле пылает самолет.

Так безнаказанно уйти от цели удавалось не часто. Что же случи­лось? То ли немцы приняли их самолет за свой, то ли, в самом деле, прилетел их самолет из Румынии, и они боялись сбить его. В лю­бом случае повезло, а везение на войне - вещь редкая.

"Вынужденная посадка" (Кравцова Н.)

1944год. Польша

 

 

 

"Погода нам явно не благоприятствует. Валит густой снег. Временами он прекращается, из-за туч выскальзывает тонкий месяц. Меня назначили разведчиком погоды. Я должна определить, можно  ли пройти к цели. Если можно, то дойти до нее и выполнить задание: сбросить ящики с боеприпасами нашим частям, вырвавшимся вперед.

— Если через полчаса не вернетесь, буду считать, что к цели пробиться можно. Начну выпускать остальных, — сказала Бершанская.

И вот мы с Ниной Реуцкой летим. Она вертится в кабине, что-то проверяя, прилаживая. Ящики с патронами, установленные возле кабин на каждом крыле, связаны системой веревок, концы которых находятся у штурмана. Система ненадежная... Снова пошел снег. Летим вслепую — видимости никакой. Мелькает мысль: не повернуть ли назад? Но я знаю: снег — это временно, облачность не сплошная. Значит, можно пробиться.

Внезапно ровный гул мотора прерывается. Короткие хлопки... перебои... Сердце екнуло: неужели садиться... Самолет планирует, теряя высоту. Мотор фыркает и — умолкает... Снова короткое фырканье... Ну, миленький, давай, давай! Не подведи! Постепенно он «забирает»...

Вышли из полосы снега и за речкой увидели на земле треугольник из костров. Снизившись, пролетаю над кострами. Внизу нам машут руками, шапками, я в ответ мигаю огнями.

— Приготовься, Нинок, буду заходить.

Спустившись еще ниже, захожу чуть правее костров. Нина дергает за веревки — никакого результата: ящики преспокойно лежат на крыльях. Еще раз захожу — то же самое. Что же делать?

— Сделай круг побольше, — просит Нина.

На этот раз она вылезла из кабины на крыло и по одному сталкивает ящики сначала с правого крыла, потом, перебравшись на другую сторону, с левого. Ящики тяжелые и сталкивать приходится свободной рукой и ногами. Я осторожно веду самолет, делая развороты «блинчиком», чувствуя каждое движение Нины... Наконец все восемь ящиков на земле. Огни закрывает пеленой — пошел снег..." (Н. Меклин)