Себрова Ирина

 

 

Себрова Ирина Федоровна. Родилась 25.12.1914 в селе Тетяковка ныне Новомосковского района Тульской области в семье рабочего. Русская. Член КПСС с 1943. Жила в Москве. Окончила техникум мукомольной промышленности. Работала на фабрике. Окончила московский аэроклуб в 1938, Херсонскую военно-авиационную школу пилотов — в 1940. Была летчиком-инструктором во Фрунзенском аэроклубе Москвы.

В Советской Армии с октября 1941. В 1942 окончила курсы при военно-авиационной школе пилотов.

На фронтах Великой Отечественной войны с мая 1942.

Командир звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) гвардии старший лейтенант Себрова совершила 825 боевых ночных вылетов на бомбардировку войск противника.

Звание Героя Советского Союза присвоено 23.02.45.

С 1948 старший лейтенант Себрова — в запасе. Живет в Москве. Работала в Московском авиационном институте.

Награждена орденом Ленина, 3 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 и 2 степени, Красной Звезды, медалями.

 

 

 Н.Кравцова "Иринка, моя Иринка"

"Героини"

Себрова И. "Посадка вне аэродрома"

 

Р.Аронова:

 

"Летчица Ирина Себрова держала в нашем полку своеобразный рекорд по количеству боевых вылетов — у нее их больше, чем у всех: к моменту вручения ей Золотой Звезды —девятьсот пятьдесят, а к концу войны — тысяча восемь!"

 

И.Ракобольская:

 

Себровой с Гашевой не везло: во время учебного бомбометания в Энгельсе они разбились в числе еще трех экипажей, но остались живы. Потом, уже на фронте, возвращаясь с задания, при посадке столкнулись с прожектором (зашли на посадку с противоположной стороны) — опять авария...

В таких случаях у экипажа часто появляется чувство неуверенности в себе, и надо его разъединять.

 

Март 1942 года. Энгельс

 

 

Вскоре наш полк переселился в отдельную большую казарму. Ведь у нас, «ночников», режим был совершенно иной, чем у дневных летчиков: после ночных полетов мы до обеда спали, а потом начинались занятия. Но если на следующую ночь полеты не намечались, «отбой» все равно давали в 22.00, как положено по общему распорядку. А спать не хотелось. Лежишь, бывало, и думаешь, думаешь. Иногда потихоньку разговариваешь с соседкой.

Как-то в такую бессонную ночь я услышала неподалеку от себя:

— Руфа, ты спишь?

— Нет. Пауза.

— Скажи, Руфа, ты не жалеешь, что добровольно пошла в авиачасть?

Разговаривали шепотом, но я сразу узнала Иру Себрову и Руфу Гашеву — экипаж, счастливо уцелевший во время недавней ночной катастрофы. Вопрос летчицы был не случайным: у Руфы, которая до войны не имела никакого понятия об авиации, могли, конечно, после той ночи возникнуть сомнения, опасения, разочарование.

— Нет, не жалею, — слышу спокойный ответ. Опять пауза.

— А почему ты вообще пошла в армию? — вопрос Иры.

— А ты почему?

— Со мной-то ясно. Меня учили летать не для забавы.

— Так ты по обязанности пошла или по совести? Нехорошо, конечно, подслушивать чужие разговоры, но в тот момент я забыла о приличиях и подняла голову, освободив другое ухо.

— Наш аэроклуб, в котором я работала инструктором-летчиком, собирался уже эвакуироваться из Москвы, когда я узнала о спецнаборе в часть Расковой,— Ира говорила не спеша, будто размышляя вслух. — Стою как-то ночью на старте, вижу недалеко от Москвы зарево. Вспышки разрывов. Это фронт. Даже не верилось, что он так близко подошел... — Ира замолчала. Переменила позу, коротко вздохнула. — В ту ночь подумала: там люди защищают мой родной город — Москву. А я собираюсь эвакуироваться с аэроклубом. Мне стало стыдно перед собой. Решила: уйду на фронт. На душе стало сразу спокойнее.

Ночь, тишина располагали к задушевному разговору. Днем, пожалуй, Ира не стала бы говорить так откровенно.

Руфа подвинулась на самый край кровати, подперла голову рукой.

— Я мечтала после университета стать преподавателем и уехать на Крайний Север,— зашептала она. — Училась прилежно. Жила на одну стипендию, как большинство студентов. Но не унывала: впереди интересная, большая жизнь! И вдруг война... Сижу на лекции, а в голове совсем другое. Вот, думаю, я слушаю сейчас про теорию вероятности, а кто-то воюет, кто-то умирает... Значит, кто-то отдает жизнь для того, чтобы я сейчас изучала разные теории. Какая нелепость! И для чего мне все науки, если...

Вошла дежурная по части. Разговор прекратился.

Меклин Н.

 

   Боевые подруги- летчицы Наталья Меклин и Ирина Себрова. Лето 1943 года.

"Ира Себрова сделала в полку больше всех вылетов — 1004, даже произнести страшно. Я думаю, что во всем мире не найти летчика с таким количеством боевых вылетов. А была она тихой, скромной, вроде бы и не яркой девушкой.

После войны рассказал мне муж Себровой — Саша Хоменко, как перегнал он Ирину машину из ремонта в полк. Саша служил тогда инженером в ремонтной мастерской (ПАРМ). Туда мы отправляли самолеты, когда был выработан моторесурс или машина требовала ремонта после обстрела. Самолет восстанавливали и возвращали на фронт.

Прилетел Саша на аэродром в Ивановской, и Ира стала опробовать машину. Саша сел во вторую кабину. Договорились, что петлю она делать не будет, поэтому он не привязался. И вдруг он видит, что она начала делать петлю, забыла, что он не привязан. «Я вцепился в борта кабины, когда был вниз головой — чуть не выпал».

Очевидно, Ира вспомнила о нем, быстро снизилась, села на площадку, выскочила из кабины и пошла на КПП... «Я зарулил машину на стоянку, — продолжал рассказывать Саша, — пошел тоже на командный пункт. Вижу, Ира сидит на скамейке, руками за голову держится и говорит мне: "Если бы ты выпал, что бы я сказала командиру полка?"...»

Ракобольская И.

 

Hosted by uCoz