Фролова Тамара
Фролова Тамара Ивановна родилась в 1922 году в селе Озерки Жерновского района Саратовской области.До войны студентка Московского авиационного института
Механик , затем штурман звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии .В Красной Армии с 1941 года по мобилизации ЦК ВЛКСМ (г. Москва). В действующей армии с мая 1942 года.Гвардии младший лейтеннант.
Окончила Энгельсскую авиационную школу. , совершила более 120 боевых вылетов. В ночь на 19 июля 1943 не вернулась с боевого задания .
Похоронена - хутор Новокрымский Молдованского сельского совета Краснодарского края.
"Среди моих однополчанок есть и доктора наук, и кандидаты, и простые работницы... Да разве дело в том, кто кем стал? Главное — каким остался, сколько доброты несешь людям. Сгоревшая вместе со своим самолетом при выполнении боевого задания под Новороссийском Тамара Фролова как-то на комсомольском собрании говорила: «После войны человек будет другим. Так много люди повидали смертей, крови, мерзости всякой, что просто невозможно после войны злобствовать, подличать, завидовать. Нельзя будет обидеть женщину, ребенка, инвалида...» Голос Тамары звенел в тесной, полутемной землянке и убеждал меня поверить в то, что человек будет жить по Закону (его напишут с большой буквы), когда можно будет обратиться даже к незнакомому, если плохо, и попросить: «Друг! Помоги...» И я клялась: если останусь живой, то всегда буду ценить любую возможность активности; радоваться любому случаю помочь человеку, поддержать его в беде."
"Пропавшие без вести"(Чечнева М. "Боевые подруги мои")
"Не для война рожали нас матери"(Голубева -Терес О."Звезды на крыльях)
У меня хранится старенький, военных лет, снимок, потертый и потрескавшийся от времени. На фото, сделанном когда-то у случайного фотографа, пятеро улыбающихся девчонок – летчиц и механиков. Ни одной из них не посчастливилось дожить до Победы.
На снимке те, кого нет среди нас. Но в их молчаливых взглядах я всегда вижу просьбу помнить, не забывать их имена, поведать потомкам о смысле их жизни и гибели. Я смотрю на снимки своих погибших подруг и думаю о том, что сотни тысяч юных, не познавших еще ничего в жизни, приняли смерть, ясно представляя себе, что как бы ни была дорога жизнь, судьба Родины несравненно дороже. Да, именно так мы все и думали.
Родина... Что же это за силища такая? Заставляющая сознательно идти на верную смерть, лишь бы вернуть свободу своей родной, единственной в мире земле. Пожалуй, впервые я задумалась об этом на войне. И, может быть, именно в ту жестокую студеную зиму, когда мы только готовились вылететь на фронт. Занимались по 12-14 часов, и бывало, роптали и ворчали, ставя под сомнение необходимость тех или иных знаний. И вдруг в газете фотография нашей сверстницы – Зои Космодемьянской. С петлей на шее!
Не знаю, кто как, но я была буквально потрясена. В душе все перевернулось. Вероятно, в тот день я впервые по-настоящему задумалась о Родине. Произносят «Родина», и в моем представлении возникает не ее огромное пространство, а что-то конкретное, очень личное. И судьба ее в моих руках. Так смогу ли я защитить ее, мою Родину? Смогу ли стать сильной и храброй?..
– Да, мы мерзнем, портянки превращаются в корку льда, – говорила Тамара Фролова. – Да, мы недосыпаем, и руки... (Она протянула вперед, чтобы всем были видны ее опухшие, сбитые в кровь руки.) Руки наши изранены, но какие это пустяки, если подумать о Зое! О ее муках... С годами мы все изменились. Но как важно до конца дней оставаться верными духу товарищества, сохранить в себе готовность в любой момент ринуться в бой за справедливость, встать на защиту доброты. Разве не в этом клялись мы, когда на наших глазах горели самолеты наших подруг?..
Жуткая картина. Бушует огонь, трещат деревянные крылья, и в этом центре огненного клуба – Полина Белкина и Тамара Фролова. Фашистский летчик посылает очередь за очередью в уже горящую машину. А линия фронта еще далеко...
Из кабины, взрываясь, вылетают ракеты: красная, белая, зеленая… Рвутся от нестерпимого жара? Или зовут тебя на помощь горящие заживо подруги? А ты бессильна! Хочется кричать от отчаяния! Всем, кто живет на белом свете, надо видеть, как падает горящий самолет, а в нем – девушки... И сказать: это Полина и Тома, им по двадцать. Не дайте же им умереть! Они врезались в гущу расположения противника. Разбив артбатарею, нанесли свой последний удар по врагу.
В сводках Информбюро часто сообщалось, что на фронте за истекшие сутки особых перемен не произошло. Но каждую минуту гибли люди. Я пишу эти строки, а в ушах взволнованный голос Тамары. И я вижу ее – светловолосая и серьезная, с симпатичными ямочками на щеках, когда улыбается.
– До войны такие слова, как Родина, Отчизна, Отечество обыкновенными казались. А сейчас?.. – Тамара задохнулась от волнения. – А сейчас произнесешь «Родина» – и за горло хватает, выть хочется и глотку рвать фашистам. (О. Голубева)
