Гогина Лида
Старший техник эскадрильи по вооружению46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.
В Красной Армии с 1941 года. Освоила специальность вооруженца . В действующей армии с мая 1942 года.
Участвовала в битве за Кавказ, освобождении Кубани, Крыма и Белоруссии. Дошла до Германии.
1941 год . Москва
Вдень, когда заседала медицинская комиссия, девушки были особенно бодры, подвижны и веселы и, конечно, чувствовали себя особенно здоровыми.
Но надо же было случиться, что у студентки педагогического института Лиды Гогиной как раз накануне медицинского осмотра заболело ухо, да так, что она не могла услышать слов, сказанных врачом. Он покачал головой.
— Но поймите, товарищи, это же случайно! — дрогнувшим голосом сказала Лида.
В это время дверь приоткрылась, и в комнату заглянули ее сокурсницы по институту Саша Акимова и Саша Хорошилова, которые не могли бросить подругу в беде.
— Доктор, она абсолютно здорова! — категорические заявила одна из них.
— У нее ухо заболело только сегодня, — умоляюще добавила другая, — А так она хорошо слышит, мы свидетели, мы с ней живем!
Врач, уже закончивший медицинское освидетельствование Лиды, улыбнувшись, написал против ее фамилии на листе: «Здорова».
1943 год. Тамань
Глухая, осенняя ночь на берегу Азовского моря. Дует сильный ветер. Он толкает то в спину, то в грудь, валит с ног. Несколько дней шли беспрерывные холодные дожди. Летное поле аэродрома превратилось в густое месиво. До самолета приходилось добираться почти ощупью, едва вытаскивая ноги в огромных сапогах из липкой грязи.
«Вооруженцы» вслепую ввинчивали в бомбу взрыватель, а потом подвешивали ее под самолет. А она тяжелая, смазанная густой жирной смазкой. Можно, конечно, надеть рукавицы, но они насквозь пропитаны мазутом. В них удержать бомбу очень трудно. Если завалится в грязь, ее скоро не вытащишь. Голыми руками работать удобнее. Но коченеют пальцы. Того и гляди, либо ноги отдавишь тяжелой бомбой, либо ладонь порежешь стабилизатором. Бывало и такое. Однако девушки не признавались в этом. Обернут руки какой-нибудь тряпкой, стиснут зубы и продолжают работать. Случалось, что и слезы брызнут от боли, от холода, от досады. Хорошо еще, что ночь темная, никто не видит.
В такие минуты нельзя было не оценить неунывающий характер Лиды Гогиной, старшего техника эскадрильи по вооружению.
— Эх, девчата, небось не сладко вам приходится? — раздается, бывало, ее бодрый голос. — А вы только подумайте, что от ваших бомб фрицам еще горше придется. Пускай они поплачут вместо вас!
(чечнева М.)
