Парфенова Зоя
Родилась в городе Алатыре Чувашской АССР в семье рабочего. В 1936 году окончила семилетку и поступила в медицинское училище. В 1939 году училась в Алатырском аэроклубе, затем здесь же работала инструктором-пилотом. В Советской Армии с октября 1941 года. Окончила курсы при Энгельской военно-авиационной школе в 1942 году.
В действующей армии с мая 1942 года. География ее боевого пути - Луганск, Ростов-на-Дону, Грозный, Кубань, Донбасс, Украина, Варшава, восточная Пруссия. Заместитель командира эскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка гвардии старший лейтенант Парфенова к февралю 1945 года совершила 739 боевых вылетов на бомбардировку складов с боеприпасами, скоплений живой силы и техники противника. Звание Героя Советского Союза присвоено 18.08.1945г.
С 1945 года - в запасе. Жила в Рязане. До 1979 года работала администратором кинотеатра, являлась членом Советского комитета ветеранов войны. Награждена орденом Ленина, 2-мя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, медалями.
"От Кавказа до Берлина" (Чечнева М. "Боевые подруги мои")
"Героини"
"Наша третья эскадрилья" (О. Голубева)
О. Голубева "Страницы из летной книжки"
Зима 1943 года. Пересыпь
Р. Аронова:
В одну из ночей экипажи, возвращавшиеся с задания, начали докладывать, что с юга надвигается туман. Метеоролог с жаром доказывал, что этого не может быть.
Прилетел еще один экипаж — Зои Парфеновой.
— Товарищ майор,— докладывает она Бершанской,— с юга идет туман.
— Откуда он взялся? — воскликнул метеоролог. — У меня все данные нанесены на карте. Смотрите, вот теплый фронт, вот холодный, а там проходит фронт окклюзии...
— Товарищ майор, разрешите, я слетаю с ним. Пусть сам увидит, где окклюзия, — сказала Парфенова.
— Ну что ж, вези его, покажи, где ты там нашла туман. Прекратить на время выпуск самолетов?
Парфенова пригласила паренька занять вторую кабину и взлетела.
Вернулась она только утром, когда взошло солнце.
Как потом мы узнали от Парфеновой, она сначала полетела на юг. Там действительно был туман. Затем по просьбе пассажира повернула к Керченскому проливу — посмотреть, какая там погода. Тоже туман. Когда же вернулась домой, то и аэродрома уже не было видно.
— Где теперь садиться? — обратилась летчица к обескураженному пассажиру.
Тот только руками развел.
Километрах в пятнадцати от аэродрома находилась небольшая «лысинка» — приподнятая местность, пока еще не закрытая туманом. Там и приземлилась Зоя Парфенова со своим примолкшим пассажиром, немало пережившим во время опасного ночного вояжа.
Больше метеоролог никогда с нами не спорил.
Зима 1945 года. Польша
Наши войска продолжали свое победное наступление. Мы миновали Варшаву и продвинулись к Восточной Пруссии. Зимой замело снегом все дороги, и грузовые машины не могли подвозить снаряды к передовой. Мы получили задание днем возить боеприпасы на По-2 — единственном самолете, который в таких условиях мог летать и сбрасывать грузы. Вспоминается, как Зоя Парфенова, направляясь к нашим артиллеристам, увидела, что немцы заходят в тыл нашей части, самолет обстреляли и ее ранили в ногу. Но она все же подлетела к нашим, сделала посадку около орудий, [129] доложила командиру о немцах и сдала боеприпасы. После того как ей перевязали ногу, она взлетела, вернулась на аэродром и только тогда отправилась в госпиталь. В конце войны Зоя Парфенова стала Героем Советского Союза
Ракобольская И.
Зима 1945 года. Польша
"Я думаю о Зое. Говорят, что на войне день равен году. Я воюю с Зоей уже не один год, но многое в ней мне еще непонятно. Она всего лишь на четыре года старше меня, но в ее присутствии я чувствую себя иногда школьницей. Этому, возможно, способствовала сама внешность Зои: высокий рост, полная достоинства осанка, спокойный взгляд светлых глаз, на губах - чуть заметная улыбка. Какой-то ласковой и мягкой силой веяло от ее лица. У нее были длинные косы, которые она укладывала вокруг головы. Девчата грозились:
- Острижем мы тебя, Зоя, сонную. Уж больно много мыла ты изводишь.
Но не остригли. Такую красоту загубить - у кого рука поднимется?
В полете она была ближе, чем на земле. Taм , в воздуxe, мы были с ней как бы единым организмом. Сколько было случаев, когда Зоя спасала мне жизнь.
Совсем недавно, возвращаясь на аэродром, мы минут тридцать шли в густых, белых, как вата, облаках. Нужно было пробиться к земле и произвести детальную ори
группировку Медленно теряем высоту: 400 метров... 200... 100. Дальше снижаться рискованно: туман. Достаю из планшета аэронавигационную линейку. Прикидываю. Судя по времени, мы должны быть недалеко от своего аэродрома. Местность тут ровная, возвышенностей нет.
- Зоя, попробуй еще снизиться.
Зоя соглашается, хотя лучше меня понимает, что зимой в тумане это делать опасно. Белая пелена снега сливается с туманом, и землю можно увидеть лишь тогда, когда врежешься в нее.
- Смотри в оба, - говорит мне Зоя.
Гляжу и ничего не вижу. Продолжаю ориентироваться по вpeмени . .K аэродрому мы вышли, когда уже потеряли всякую надежду отыскать его. Но .как посадит машину в этом проклятом тумане? В таких случаях от летчика требуется не только большое искусство в управлении самолетом, но и своеобразная интуиция, подсказывающая ему, как вести себя в тот или иной момент. Не будь у Зои всех этих качеств, мы вряд ли бы благополучно сели в тот раз.
Как-то мы летели с ней на аэродром подскока - тоже в Польше. Вдруг резко упало давление масла. Зоя вовремя заметила это и, как положено, убрала обороты. Пока она осторожно проверяла в чем дело, давление ушло
на ноль. Зоя выключила зажигание и пошла к земле. Я тем временем ждала беды: масла в моторе нет, подшипники перегреются без смазки - и тогда пожар. А что такое пожар на ПО-2? Фанерная обшивка вспыхивает в одно мгновение, и самолет превращается в ,горящую свечу.
Машину начало трясти. Лицом к лицу опасность воспринимается совсем иначе, чем со стороны. Я 'почти не испытывала страха. Только в мозгу лихорадочно стучала мысль: что сделать, как помочь Зое? С каждой минутой самолет трясет все больше. Запахло горелым металлом. Я напряженно всматривалась в приближающуюся землю. Заболоченное поле. Лесок. Около него пашня. Зоя планировала на нее.
- Очки! Ремни!- спокойно бросила она в трубку. Я быстро сняла очки, чтобы не повредить глаза при ударе о землю, и потуже затянула привязные ремни.
Сели. Зоя осмотрела машину. Оказалось, .маслопровод пробит. Кто-то, видать, стрельнул в нас из леса, над которым мы пролетали.
Пока я вспоминала свои полеты с Зоей, вернулись все самолеты. Но Зои не было...
Наконец, когда у меня уже не оставалось никакой надежды, послышалось тарахтенье ПО-2, и через мгновение показался самолет. Раненую Парфенову увезли в
госпиталь. (Голубева О.)
Рассказ Зои Парфеновой.
«Лечу. Вокруг -сплошная серая муть. Пожалела, что без штурмана. Снизилась. Вдруг услышала непонятный треск. Нет, это не в моторе - обстрел, откуда - не пойму. Отвернула в сторону, и тут по бедру что-то стукнуло и укололо, словно пчела ужалила. Но боли нет. Чувствую только, что брюки и унт наполняются чем-то горячим. «Кровь!» - догадалась я и сразу почувствовала тошноту. Голова слегка закружилась. Хорошо, в это время наши дали сигнал. Пошла на посадку. Улыбаются
танкисты. Что-то говорят мне, а я откинулась на спинку сиденья и ни слова в ответ.
_ Что с вами? - спросил, наконец, кто-то.
_ Кажется, ранена...
Всполошились танкисты.
_ Врача! - кричат.
Прибежал военфельдшер, помог мне выбраться из кабины.
_ Раздевайтесь.
_ Вы что? Прямо тут? У самолета?
принесли какие-то носилки, уложили меня. Лишние ушли. Фельдшер с санинструктором перевязали. Да
ли глотнуть 'какой-то пакости.
- Лететь сможете? - Спросил командир.
- Но ведь надо?
- Да. И немедленно
Когда поднималась в воздух, совсем рядом разорвались несколько снарядов. Стараюсь не отрывать взгляда от приборов. За воздухом не смотрю: все равно не уйти от истребителя, если он появится. Больше всего боялась сбиться с курса. А сбиться было легко, особенно когда накатывала очередная волна немощи и темнело в глазах. Тогда я слегка отпускала ручку управления, и самолет летел сам. Спасибо техникам. Хорошо отрегулировали...»
Голубева О.
