Евполова Ольга
|
Ищем фотографию |
Техник звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта.В Красной Армии с 1941 года. Освоила специальность механника . В действующей армии с мая 1942 года.
Участвовала в битве за Кавказ, освобождении Кубани, Крыма и Белоруссии. Дошла до Германии.
1942 год. Энгельс
"Алексееву назначили старшим техником в эскадрилью, где командиром была Люба Ольховская. Обе они настойчиво готовили молодежь к работе в боевых условиях. И сами юные патриотки учились упорно, осваивая специальности техников, механиков, прибористов, электриков. Таня работать умела, как редко кто умеет. В холодные зимние ночи не уходила от машин, пока не были проверены каждый винтик, каждая гаечка. К своей работе относилась с исключительной добросовестностью. Тому же учила и молодых.
— Дело наше очень ответственное, — не раз говорила она. — Нам летчицы и штурманы жизнь свою доверяют. Об этом мы должны помнить всегда.
— Товарищ старший техник! Вы не сомневайтесь в нас! — чистым, звенящим от волнения голосом отвечала техник Леля Евполова. — Мы выполним все, что требуется от технического состава, не пожалеем сил, любое задание выполним.
В свободное от полетов время мы часто были среди техников, помогали им. Мне очень нравилась Леля Евполова, эта красивая девушка с «Трехгорки». Девчонками мы вместе пришли учиться в аэроклуб Ленинградского района Москвы, дружили. Потом стали — я летчиком, а Леля — техником. Когда над Родиной нависла гроза, Леля добровольцем ушла на фронт и всю войну трудилась безукоризненно. Веселую, неунывающую певунью любили все. В свободное время она часто рассказывала подругам истории из прочитанных книг или пела — звонко и нежно...
В недавнем письме ко мне Татьяна, вспоминая это время, писала:
«Ты помнишь, Марина, как после трудового дня или ночи девушки-техники словно и не чувствовали усталости. Сколько юношеского задора, смеха, песен — куда и усталость девается... Жили, учились, трудились и мечтали: скорее на фронт! Сколько можно сидеть в тылу? Там защищали Родину с оружием в руках наши отцы, братья. И мы с нетерпением ждали часа, когда нам дадут команду на вылет.
Когда майор Раскова дала команду готовить самолеты к перелету на фронт, день этот стал незабываемым...» (Чечнева М."Ласточки над фронотом")
Лето 1942 года. Донбасс
"Порежденные в боях самолеты приходилось восстанавливать в полевых условиях в самые сжатые сроки. Техники, бывало, с ног валились от усталости, но возвращали машины в строй за небывало короткое время. Когда они спали — никому не было известно. Когда успевали привести себя в порядок? Как находили силы шутить и смеяться, когда, казалось, можно было отупеть, ожесточиться от изнурительного, изматывающего труда, которому не видно было ни конца, ни края?
— Вечно грязный, вечно сонный, неумытый, запыленный техник авиационный! — продекламировала как-то Леля Евполова. Дружный смех в ответ на шутку как рукой снимает усталость, прогоняет сон. И продолжается нескончаемая работа — девичьи нежные руки вновь и вновь латают подношенные машины, устраняют повреждения, полученные «ласточками» в боях.
— Девочки, внимательней, тщательней — мы в ответе за наших подруг! — неустанно повторяет Таня, Сама работавшая безукоризненно, она была примером для младших специалистов. За весь период боевой работы в эскадрилье, как и в полку, не было ни одного случая отказа и задержки материальной части по вине наземных специалистов. Техники эскадрильи под руководством Татьяны Алексеевой обслужили более шести тысяч боевых вылетов, не считая полетов по связи и спецзаданиям.
Сложно работать в фронтовых условиях — в любую погоду под открытым небом, а для По-2 еще и ночью, в полной темноте, чтобы не демаскировать аэродром. Нередко требовалось вернуть в строй искалеченную машину в казалось невозможные сроки. Девушки творили чудеса, а мы — летчицы и штурманы — всякий раз поражались их находчивости, восхищались терпением, смекалкой.
Помню, как Дина Никулина с Катей Рябовой вернулись с задания на совершенно разбитом самолете. Тридцать пробоин, перебиты шасси, повреждены центроплан и фюзеляж.
— Дня три, не меньше, будете безлошадными, девчата! Как только дотянула «ласточка», — обсуждали подруги.
Но Татьяна Алексеева с техниками Зиной Петровой, Лелей Евполовой, Тоней Калинкиной восстановили самолет за 10 часов... "(Чечнева М."Ласточки над фронотом")
2 августа 1942 года хутор Воровский
Несколько дней полк базировался в хуторе Воровский. На день самолеты затаскивали за хвостовое оперение в сады, а летным полем служила сама улица.
Как-то ночью неожиданно появился командир дивизии полковник Попов.
- Поднимайте полк по тревоге и перелетайте на новую точку! -приказал он Бершанской. - В десяти километрах от вас танки противника.
- Это невозможно, товарищ полковник, - все самолеты ушли на задание и вернутся не раньше, чем через сорок минут.
- Оставьте несколько человек обслуживающего персонала, а всех остальных немедленно отправляйте на другую точку базирования.
Через некоторое время техники, вооруженцы и персонал штаба полка в переполненных машинах выехали в указанном направлении.
Один из водителей - шофер на бензозаправщике, чувствуя серьезность обстановки, струсил и без приказа двинулся вслед за машинами с персоналом, рассчитывая в суматохе уйти из опасного района, пристроился в хвост колонны и исчез в темноте.
Командир полка, обнаружив отсутствие бензозаправщика,
спросила у инженера полка Софьи Озерковой :
-Вы отпустили машину?
- Нет, не отпускала, наоборот, я предупредила шофера, чтобы не уезжал.
- Сбежал, подлец! - ахнул Попов. - Где ваша легковушка? Догнать! - Он вскочил в машину и помчался вдогонку, готовый расстрелять уехавшего шофера. Но не расстрелял - только повернул обратно, ведь другого шофера не было, а бензин был нужен полку как воздух - на площадку один за другим возвращались с задания самолеты.
- Ладно, перелетите на новый аэродром, разберемся с этим дезертиром, отправляйте самолеты! - приказал полковник Бершанской.
С молниеносной быстротой девушки-техники заправляли каждый прибывавший самолет, а командир полка, прямо на плоскости, объясняла каждому экипажу маршрут и опознавательные ориентиры нового аэродрома.
Лишь один самолет невозможно было отправить: экипаж Евгении Крутовой попал под обстрел, самолет получил серьезные повреждения. На площадке осталось два самолета. Один из них с неисправным мотором. С другим задержались две летчицы и штурман, которые ждали, когда будет устранена неисправность, чтобы улететь, захватив с собой оставшихся. Инженер полка Соня Озеркова и техник Глаша Каширина пытались подручными средствами устранить неисправность. Быстро темнело. Глаша поглядывала на дорогу - не появится ли машина с запчастями, специально по этому случаю вызванная из полевых авиамастерских.
Дорога, проходившая через хутор, была забита отступавшими войсками. По тому, как все спешили, было ясно, что немцы могут появиться в любой момент.
Наконец полуторка прибыла. Шофер ехал окольными дорогами и потому задержался. Вместе с шофером приехал техник мастерских. Снова осмотрели мотор. Обнаружилась новая неисправность, которую нельзя было ликвидировать на месте. Требовался основательный ремонт в мастерских, а мастерские находились где-то в пути. Они снялись С последней стоянки, не успев развернуться.
Потеряв надежду отремонтировать мотор на месте, стали думать, что делать с самолетом. Нужно было спешить. Озеркова была старшей по должности и на нее ложилась вся ответственность. Она мучительно искала выход из создавшегося положения. Посоветоваться с кем-либо из начальства она не могла, все улетели или уехали.
Она подозвала девушек-летчиц:
- Можете улетать. Мотор починить нельзя.
- А как же вы? Места нет...
- Мы с Кашириной поедем на машине. Вот с ними, - Соня кивнула на шофера и техника.
Через минуту самолет взлетел, а девушки надолго оказались отрезанными от своих.
Машина полка с техниками, последняя ушедшая с этого аэродрома, задержалась в пути. Все самолеты еще затемно перелетели на новую площадку, утром пришли машины с бомбами, маслом и бензозаправщики, а машины с техниками все не было. Командир полка послала на розыски пропавшей машины экипаж Екатерины Пискаревой.
Катя возвратилась через несколько часов; кроме штурмана Раи Ароновой, в кабине сидела техник Леля Евполова.
- Вдоль дорог непрерывно летали "мессеры", - доложила Пискарева на КП полка. - Они обстреливали наши отступающие войска и мирных жителей. Заметив наш самолет, они начали за ним охоту. Сбить сразу видимо им было не интересно, и они решили погонять беззащитный У-2. Нам удавалось садиться, скрываться в подсолнухах, в молодых посадках. "Мессеры" обстреливали самолет и нас со штурманом, наконец они улетели, и мы опять поднялись в воздух, кружили над дорогами, пока не нашли нашу пропавшую машину.
Сели, Пискарева оставила штурмана в самолете, а сама побежала к машине, на которой ехали техники, чтобы предупредить: они ехали не в ту сторону. С машины заметили самолет, и она остановилась. В этот момент опять налетели два "мессера" и прямо на глазах у Кати обстреляли грузовик и бросившихся врассыпную девушек. Машина загорелась, "мессеры" скрылись. Самолет они не тронули. Катя подбежала к подругам и в растерянности остановилась. Без движений, ничком, прикрывая своим телом убитого мальчика, лежала Леля Евполова.
Лелечка! - закричала Катя. - Ты жива? - А сама упала рядом с Лелей на колени.
Леля повернула вымазанное кровью и землей лицо, встала, и вместе они подняли безжизненное тело ребенка.
Чей это мальчик? Где вы его взяли? - спросила Катя.
Мы на дороге его подобрали ... Возле убитой матери. Когда машину стали обстреливать, я вместе с ним спрыгнула и побежала, не уберегла, - ответила Леля.
Ни на ком, ни царапины а он... Одна-единственная пуля прошла у Лели между пальцами и попала мальчугану в висок. Смерть была мгновенной.
- Девчата, нельзя терять ни минуты. Немцы движутся быстро. Машина сгорела. До аэродрома осталось восемь километров. Идите скорее, вечером мы опять перелетаем на новую точку. У меня в кабине штурман. Могу взять только одного человека. - Евполова, полетите вы, - распорядилась комиссар эскадрильи Карпунина, старшая из ехавших в машине, и тихо добавила: - Ей больше всех досталось... с парнишкой. Она еле на ногах держится. А мы похороним его и двинем к аэродрому. - Пошли!
Источник: Пляц "Амазонки XXвека"
Лето1942 года. Сальские степи
Мери Жуковицкая оказалась не только хорошим руководителем механиков своего звена. Она была еще отличным товарищем, предупредительным и дружески внимательным ко всем без исключения. С техниками же звена Ирой Кашириной и Лелей Евполовой она была неразлучна. Девчата отвечали взаимностью своему командиру. И не удивительно, Жуковицкую нельзя было не уважать: помогая подчиненным, она и сама трудилась не покладая рук.
Им, скромным труженицам, во многом были обязаны пилоты своими боевыми успехами. Мотор — сердце самолета. И это сердце, имевшее мощность более сотни лошадиных сил, благодаря повседневным заботам девушек-техников никогда не подводило в полетах, хотя нагрузка на его железные мышцы возрастала с каждым днем.
Мы, летчицы и штурманы, очень уважали наших техников, всех девушек наземной службы, ценили их не всегда заметный, но такой нелегкий труд, без которого были немыслимы сами полеты. Иногда казалось, что машина уже «вышла в тираж», настолько она разбита. Но глядишь, засуетились вокруг самолета наши девчата в комбинезонах. Одна чинит поврежденные плоскости, осторожно наклеивает заплаты, другая ремонтирует фюзеляж и стабилизатор, третья лежит на зеленой травке между шасси и просматривает нижнюю часть «ласточки». И так продолжалось часами... Даже в безвыходных, на первый взгляд, ситуациях девушки проявляли поразительную находчивость, сметку, отличное знание техники. Действовали они ловко, держались бодро, постоянно были готовы подхватить веселую шутку, от души посмеяться, а в грустные минуты сердечным словом согреть подругу. (Чечнева М. Боевые...")
Январь 1943 года. Джералиевская
Р. Аронова:
Полк тем временем покинул обжитую станицу Ассиновскую. После блестящей победы советских войск на Волге создались благоприятные условия для наступления на нашем фронте. В начале января Северо-Кавказский фронт догнал фашистов с такой скоростью, что полк едва успевал перебазироваться с одного аэродрома на другой. Несмотря на очень плохую погоду — туманы, снегопады, метели, — боевая работа ночных бомбардировщиков не прекращалась, и они, как пчелы, жалили стремительно отступавших немцев.
Мы с Катей догнали свой полк уже в Джерелиевской, кубанская станица буквально утопала в раскисшем жирном черноземе.
Перед вечером, еще задолго до наступления темноты, все боевые экипажи вышли на аэродром. Нужно было вытащить самолеты со стоянок на старт — дело далеко не легкое. Шасси глубоко увязали в липком черноземе. Вязли, конечно, и ноги в кирзовых сапогах. В мирное время никому бы и в голову не пришло летать с такой грязищи, но шла война, и нам нужно было летать.
Наш самолет безнадежно застрял на полпути. Мы с техником Лелей Евполовой стоим и вытираем пот со лба. Катя сидит в кабине, смотрит по сторонам: кого бы пригласить на помощь?'
— Эй, дяденька, подсоби.
«Дяденька», боец из БАО, молча подходит.
— Становись под крыло! — командует летчица. Я лезу под другое крыло, Евполова идет к хвосту.
— Взяли, дружно! Эй, ухнем!..
Катя дает полный газ, я упираюсь руками в колени, а спиной подпираю крыло. Напрягаясь изо всех сил, стараюсь помочь самолету вытащить колеса из грязи. Леля держит хвост, чтобы самолет не скапотировал.
Мы ползли до старта не меньше полчаса. Авиация — это не только полеты в небе, но и труд на земле.
