Ломакина Таня

 

Вооруженец 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта.

 

     Приехала Таня Ломакина- вооруженец и по совме­стительству почтальон.

 

     - Почта!

     Оставив на земле карты, линейки, ветрочеты, девушки окружили Таню.

     Таня не спеша, достала из сумки толстую пачку писем.

     - Да быстрее, чего тянешь, - раздавались нетерпе­ливые голоса.

     - Не волнуйтесь, - лениво процедила Таня и стала громко, четко читать фамилии на конвертах.

- Самой красивой девушке! - выкрикнула Таня. Все засмеялись, думая, что она шутит. До сих пор приходили письма, адресованные: «Экипажу самолета .N...»; «Командиру, летчице (или штурману) самолета .N...». А вот так еще не писали.

- Кто самая красивая? Кому вручить? - кричала Таня. - Скромничаете. Беру себе. Считаю себя самой красивой. Своя рука - владыка.

- Прочти всем. Это не честно, - зашумели все.

- Не мешайте работать! Потом прочту тем, кто не получит ничего. Я: не жадная.

     - Яковлева! Целых три письма!

- Счастливая, - позавидовали некоторые. Оля рас­крыла письмо и с непотухшей еще улыбкой от Таниных шуток начала читать.

Мама писала о Вовкиной гибели. Оля беспомощно  огляделась. Вокруг слышались шутки, смех. Читали вслух письмо самой красивой девушке.

Она повернулась и, скованная горем, тяжело побрела к самолету. Шаг ее был неверным, и шла Оля медленно, совсем как старая женщина с непосильной ношей. Она забралась в кабину. Хотела скрыться от расспросов. Но от глаз друга не скроешься. Нина не стала расспраши­вать. Только и сказала:

- У тебя горе, я вижу. Но держаться надо.

Всю ночь они летали как одержимые. К утру вымота­лись. Оля без сил упала на нары и уснула. Сон был бес­покойный, тревожный. Но все-таки сон. «У каждого есть теперь свой счет к фашистам, - с ненавистью к врагу думала Оля. ~ Проклятые выродки».