Радько Александра

 

Техник звена   46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта.
 В действующей армии с 1943 года.
Участвовала в битве за освобождении Кубани, Крыма и Белоруссии. Дошла до Германии.

1944 год.  Белоруссия

Минувшей ночью летчики сделали по шесть боевых вылетов. Они бомбили отступавшие из Белоруссии фашистские войска.

Возвратившись на рассвете с боевого задания, командир эскадрильи гвардии майор Евдокия Никулина снова ушла в полет. В полку ждали ее с нетерпением. То и дело спрашивали дежурного:

— А что Никулина, вернулась?

— Нет, — отвечал тот. — Ждем к вечеру.

Куда же направилась командир эскадрильи, почему ее полет вызвал такой интерес не только у подчиненных, но и у всех однополчан?

... От аэродрома до деревни Парфеново, Смоленской области, было всего девяносто километров. Меньше чем через час самолет Никулиной и техника Зинаиды Редько показался над станцией Спас-Демянск. Летчица не отрываясь смотрела на землю. Вот дорога, сосновый бор. Как изменился он! Торчат лишь голые, обуглившиеся деревья. Видны ямы — воронки от снарядов и авиабомб. Но где же Парфеново? Деревня должна быть как раз под крылом самолета. Никулина не могла ошибиться.

На поле женщины и ребятишки. Они впряглись в плуг — пашут. Летчица решила посадить самолет рядом с ними. Разворот. Посадка. И вот уже машина, подпрыгивая, бежит по полю.

... Радостной, волнующей была встреча с односельчанами. С того момента, как Никулиной в последний раз довелось побывать дома, да и то всего несколько дней, прошло четыре года. И вот она снова здесь. Командование разрешило ей слетать сюда.

В сопровождении односельчан летчица пошла в родную деревню, от которой осталось одно лишь название. Враги стерли ее с лица земли. Кое-где виднелись землянки. Улица заросла. Кругом ни дерева. На месте родного дома обугленные бревна, двор зарос крапивой.

— Жутко мне стало, — рассказывала потом Никулина подругам. — Иду по деревне, стою у своего двора, а места не узнаю.

Вот землянка. Стены сырые, под ногами вода. Постаревшая и похудевшая жена брата со слезами бросилась к ней.

— Посмотрела бы на тебя мама, порадовалась,— говорила она, вытирая слезы. — А мы тут сколько горя изведали! От фашистов в лесу прятались. Хорошо, что надежно схоронились, а то не миновать бы нам угона.

Слушая рассказы родных и знакомых о страшной жизни при фашистах, Дина (так звали Евдокию Никулину с детства) с новой силой ощутила ненависть к захватчикам.