Вишнева Зина
Старший техник эскадрильи по вооружению 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.
В Красной Армии с 1941 года. Освоила специальность вооруженца . В действующей армии с мая 1942 года.
Участвовала в битве за Кавказ, освобождении Кубани, Крыма и Белоруссии. Дошла до Германии.
1941 год.Москва
Перед мандатной комиссией появилась Зина Вишнева.
— Почему вы хотите пойти в армию? — спросила у нее Раскова, ознакомившись с анкетой молодой текстильщицы.
— Потому, что хочу защищать Родину и могу воевать не хуже мужчин.
— Но вы не знаете военного дела.
— Производства я тоже не знала, а теперь — не последняя в цехе!
— Имейте в виду: на войне не каждый день приходится совершать подвиги. Может случиться и так, что изо дня в день придется охранять склады. Что тогда?
— Так всю войну я буду охранять, если прикажут.
Глаза Расковой потеплели.
— А как со здоровьем?
— Хорошо.
— А ноги не болят?
Она спросила об этом совершенно случайно, но сердце у Зины дрогнуло: ноги у нее действительно побаливали. «Откуда только узнала?» — подумала она со страхом, но ничем не выдала себя.
— Что вы, у меня совершенно здоровые ноги, я так бегаю...
Это она заявила и врачам, когда проходила медицинскую комиссию. (Магид)
Энгельс. 1942год
Зину Вишневу зачислили в группу вооруженцев. Авиации она совершенно не знала, самолеты видела только летящими в небе, и учение давалось ей с большим трудом.
Когда начали изучать различные конструкции самолетов, отечественных и иностранных, Зина упала духом. Сколько она ни готовилась к занятиям, ей все казалось, что машины ничем не отличаются друг от Друг» и никогда не удастся запомнить, какая между ними разница.
На зачете после десяти занятий ей пришлось отвечать первой.
— Не знаю задачи, — откровенно сказала она. — Не могу отличить один самолет от другого...
Но когда стали отвечать другие девушки этой группы, то выяснилось, что они тоже мало что усвоили.
Зину и ее подруг вызвали к начальнику штаба. Поговорив с ними, он понял, что дело не в их нерадивости, а только в молодости и отсутствии опыта. Отчитав девушек за то, что они молчали на занятиях, не требуя повторения, разъяснений непонятного, начальник штаба сказал:
— Нужно вам напрячь все силы, а задачу решить. Знайте, что невозможного для советского человека не должно быть.
И девушки пошли на штурм. По утрам, до завтрака, они спрашивали друг друга об особенностях всевозможных самолетов. После обеда, вместо того чтобы отдыхать, как положено, шли в учебный корпус, где за стеклом стояли макеты машин. Через несколько дней состоялся дополнительный урок, а затем зачет. Зина сдала его на «отлично». Отличную оценку получили и ее подруги.
Долгое время Зина не могла различить на летном поле, где старт, где финиш. Когда она шла по летному полю, то ей казалось, что всюду машут красными флагами, везде самолеты, попробуй отыщи тот, который нужен! Случилось однажды, что весь день она ходила по аэродрому, но так и не нашла свой самолет и не выполнила задание. И опять помогла настойчивость. Скоро Зина уже могла ходить по летному полю, действуя точно, безошибочно.
1942 год. Ассиновская
Ракобольская И.В.:
Вооруженцы Логачева и Вишнева поспорили — взорвется ли взрыватель, если не вынимать чеку. Они поставили взрыватель на пригорок, и кто-то из них метнул камень. Раздался взрыв... Логачеву положили в медсанчасть с ранением на лице. Обеим дали мы взыскания приказом по полку. Потом оказалось, что делать этого мы не имели права...
1943 год. Кубань
Вспоминает вооруженец Зина Вишнева:
«...Ранняя кубанская весна. Станицы Челбасская, Ново-Джерелиевская... Дороги раскисли, и подвоз горючего, боеприпасов, продовольствия был крайне затруднен. Экипажи днем летали за бомбами и бензином, а ночью — на боевые задания.
Трудно приходилось авиамеханикам и вооруженцам. Самолеты стояли на размокшем поле, колеса утопали в жирной земле, и девушкам приходилось то и дело вытаскивать машины на руках. А каких сил стоила подвеска бомб, когда их то засасывала грязь, то они обледеневали в морозные ночи! В мороз руки наши примерзали к металлу...
Тяжело нам было поднимать стокилограммовые бомбы. Даже вчетвером тяжело было. Но мы этот вопрос решили быстро. Бомбы прибывали в особой таре, в ней мы и подтаскивали их к самолету. А потом каждая в темноте выполняла свою операцию, наощупь, и вот уже слышно: "Готово!" У нас не было ни одного случая, чтобы бомба не взорвалась по нашей вине или упала бы сама по себе...
Это была ночь-"максимум" в декабре 1944 года. Вооруженцы работали как никогда. Несмотря на мороз, сбросили шинели, работали в куртках, усталости не чувствовали. "Сотки" казались в 30 килограммов, незаметно для себя поднимали их быстро, все делали молча, от самолета к самолету не ходили, а бежали, освобождающаяся тройка спешила на помощь другим, и самолеты снаряжались менее чем за одну минуту. В подвеске и снаряжении бомб не было обнаружено ни одного недостатка, все делалось точно и аккуратно. Каждая девушка в эту ночь подвесила не меньше чем по три тонны бомб...»
