Рыльская Лера
Летчик 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии старший лейтенант.
В Красной Армии с 1941 года. На фронтах Великой Отечественной войны с августа 1943 года.
Участвовала в битве за освобождении Кубани, Крыма и Белоруссии, наносила бомбовые удары по военным объектам врага в Восточной Пруссии, нанесла противнику большой урон в живой силе и технике.
Рыльская Л. "Мы летим на запад"
1 августа 1943 года.Ивановская
В августе 1943 года в полк прибыла Калерия Рыльская. Это была опытная летчица, которая еще до войны служила в авиации. В 1942 году она была призвана в армию и служила в авиачасти, находившейся в Монгольской Народной Республике
Вспоминает Раиса Аронова:
«Полк нуждался в пополнении летного состава. Штурманов начали готовить из своей среды — из техников и вооруженцев. Летчицы, в основном инструкторы аэроклубов, прибывали из разных мест. Командующий Воздушной армией беседовал почти с каждой вновь прибывшей летчицей.
Когда Лера Рыльская робко вошла в кабинет Вершинина и представилась, он строго спросил:
— Почему такой неряшливый вид?
— Я прямо с поезда... — в смущении глядя на свой помятый костюм, пролепетала девушка.
Командующий спрашивал не только о том, где и сколько летала Рыльская, его интересовали и многие другие стороны ее биографии. Задавал вдруг вопросы, от которых девушку бросало в жар.
— Куришь? Пьешь?
— Н-н-нет... — заикаясь, отвечала Рыльская.
"Господи, неужели я похожа на пьющую?" — с ужасом подумала Лера.
— Ну это я так, на всякий случай спросил. Мало ли что бывает. Не обижайся.
В конце беседы командующий предупредил:
— Смотри, веди себя достойно. Не наложи каким-нибудь опрометчивым поступком пятно на боевую славу полка. И уже вслед уходившей летчице бросил:
— А костюмчик-то приведи в порядок. Неловко себя почувствуешь, если в таком виде явишься в полк. Там девушки аккуратные.
...Леру Рыльскую определили в новую, четвертую, эскадрилью. Это была учебная эскадрилья, в которой прибывающих летчиц готовили к полетам ночью».
Сумарокова Т.:
Но однажды в полете с Калерией Рыльской имитация превратилась в действительность. Катя Рябова рассказывала летчице о возможных маневрах ночных истребителей. Небо казалось спокойным, они летели над своей территорией, штурман хотела использовать момент для тренировки.
- Разворачивайся влево, переходи на планирование! - вдруг неожиданно громко закричала Катя.
Летчица решила, что продолжается ее обучение, только не поняла, почему голос штурмана стал таким тревожным.
Долго размышлять не пришлось. Пулеметная очередь врезалась в фюзеляж самолета. Калория Рыльская не растерялась, энергичным разворотом резко изменила курс и скрылась от преследования врага.
- Вот так невнимательность может привести к беде,- прошептала Катя.- А ты, Лера, молодец! Сегодня доложу командиру, что за тебя, пожалуй, можно уже не волноваться. У тебя быстрая реакция, а это качество для летчика - одно из самых главных.
Рассказывает Калерия Рыльская:
«С очередным пополнением летчиков прибыла и я в женский полк. Молодых пилотов выделили в учебную эскадрилью и назначили ее командиром Марину Чечневу. Женский полк жил полнокровной жизнью. Для нас наступила учебная страда: никто из нас не летал раньше ночью...
Я, пилот молодого поколения, считаю своим долгом рассказать о работе старых штурманов — старых по опыту, а не по возрасту. Они являлись нашими наставниками и верными друзьями. [240]
Летчики-ветераны научили нас уверенно летать ночью. А первые боевые вылеты мы производили с опытными штурманами.
Конечно, им куда приятнее летать с видавшим виды летчиком, который не растеряется в любой ситуации и выйдет невредимым из-под обстрела и прожекторов. Но старые штурманы любили летать с молодыми пилотами.
Молодой пилот широко раскрытыми глазами смотрит на открывшийся ему неведомый мир. С душевным трепетом пересекает и линию фронта. На земле бьет артиллерия, чертят цветные трассы снаряды... Страшно, страшно лететь на хрупкой машине прямо в пасть врагу. Заслышав звук твоего мотора, немецкий прожекторист направляет в небо ищущий тебя луч. Вот-вот подключатся еще несколько. Помчались вверх зенитные снаряды. Все это по твою душу, молодой летчик! А в наушниках слышится милый знакомый голос:
— Доверни-ка, Лерочка, чуть правее, а то нас сносит. Как тебе нравится цвет немецких ракет? Гадость, правда?
Старые штурманы научили нас распознавать, где настоящая опасность, а где пугало стоит...»
Рассказывает Калерия Рыльская:
«...Перед наступлением на Крым в апреле 1944 года мы полгода летали на Керченский полуостров из Пересыпи. Крутой морской берег по соседству с поселком был уставлен рядами наших По-2.
Осев на неопределенное время на одном месте, мы, стеснив хозяев, расположились в домиках, спали на чистых простынях, которые стирали и гладили сами. Набитые сухим сеном мешки на нарах служили нам матрацами. Наши шелковые подшлемники были всегда выстиранными, выглаженными и даже выкрашенными у кого в синий, у кого в голубой, а то и в красивый солнечный цвет. Разноцветные подшлемники стали для девушек единственным украшением.
В поселке не было хорошей воды. Ее привозили издалека, с Кубани, и только для питья. Такую воду жители поселка называли сладкой. Местная солоноватая вода была отвратительна на вкус, мыло в ней совершенно не мылилось.
Выручал нас дождь. Объявляли общий аврал, на улицу выставлялась вся имеющаяся посуда. Дождевую воду берегли пуще глаза. [258]
Когда она кончалась, отправлялись на промысел, вооружившись пустым ведром и кружкой. Осторожно, чтобы не взбаламутить, черпали воду из ям, овражков.
Таков был наш незамысловатый быт, который нас мало смущал: все мы жили одним — поскорее разгромить врага».
Рассказывает Калерия Рыльская:
«Однажды полк получил задание бомбить дороги, по которым из Данцига отступал противник. Было облачно и туманно. Широкая Висла, вдоль которой пролегал наш маршрут, служила нам ориентиром. Да и сам город был виден издалека как тлеющий уголек. Дым над городом смешивался с низко нависшими тучами. Мы с Надей Студилиной летели, прижимаясь к нижней кромке облаков, как вдруг нас обстреляли. Вспыхнули и захлопали вокруг разрывы зенитных снарядов. Не раздумывая, мы нырнули в сырое холодное облако.
Несколько секунд слепого полета — и над нами раскрылось высокое небо во всей своей первозданной чистоте. Освещенные полной луной, внизу тихо колебались призрачные облака. Ах, как неуместны здесь наш самолет и бомбы, которые несет он под крыльями! Как надсадно гудит мотор, везя тяжелый смертоносный груз...
А над целью — столпотворение вавилонское. Девочки густо развесили САБы, и они заливают все вокруг своим мертвенным светом. На дороге горит машина, образовался затор, по которому мы бомбим. Освободившись от груза, наш самолет радостно, как живой, встряхнулся. [308]
Мы были уже над своей территорией, когда вдруг стал сдавать мотор. Никакие "домашние" средства не помогали, и мы, планируя на барахлящем моторе, со стесненным сердцем глядели на землю. Неожиданно мотор заработал без перебоев, наша машина полезла вверх, и перед самым носом мы увидели толстые, обросшие инеем, провода электропередачи. Еле-еле перевалили через них.
Молча летели мы над темным лесом. Я старалась набрать побольше высоты...»
