Чечнева М. Самолеты уходят в ночь. М., 1961.
Чечнева М. Небо остается нашим.
Чечнева М. Боевые подруги мои. М., 1967; 1975.
Чечнева М. Повесть о Жене Рудневой. М., 1978.
Чечнева М. Ласточки над фронтом. М., 1984.
Чечнева М. На Кавказе. Этильген. Москва .1971 .
Чечнева М. Крылья. Сухуми .1968.
Чечнева М. Память -это не только воспоминание. М.1975.
"Героини"
1943 год. Кубань
Р.Аронова:
Вспомнился один случай, происшедший в нашем полку здесь, на Кубани. Однажды ночью во время боевой работы на старте вспыхнул пожар — из-за каких-то повреждений в электропроводке загорелся самолет. Рядом, крыло в крыло, стоял самолет летчицы Марины Чечневой. Полностью заправленный горючим, с подвешенными бомбами. В один миг Марина оказалась около своего самолета, приподняла его за хвост и одна откатила машину на безопасное расстояние. Когда же пожар был ликвидирован, то потребовались усилия шести девушек, чтобы поставить самолет Чечневой на прежнее место. Мы несказанно удивились, узнав, что несколько минут назад Маринка одна тащила груженный бомбами самолет.
— Ну и богатырь! — шутили над ней.
«Богатырь» — среднего роста, весом меньше «полсотни»,—сама не понимала, как это ей удалось. Она удивленно глядела то на самолет, то на нас, хлопая длиннющими мохнатыми ресницами.
И.Дрягина:
"Можно считать, что Марина Чечнева была настоящей «девушкой-соколом»! Она была просто рождена для полетов! Любовь к небу у нее возникла с раннего детства, уже в неполных 16 лет она смогла поступить на летное отделение Ленинградского, а затем Центрального аэроклуба имени В. П. Чкалова.
Со знаменитой Мариной Расковой она познакомилась не как большинство из нас, во время войны, а в 1939 году, когда уже окончила аэроклуб. Она хотела летать на скоростном самолете-истребителе. Недолго думая позвонила М. М. Расковой, получила от нее приглашение приехать домой. Марина Чечнева была буквально очарована Расковой. Еще и еще раз перечитывала «Записки штурмана», узнала из этой книги биографию Марины Михайловны, что она была москвичкой, что отец ее был музыкант и рано погиб в катастрофе, что и она любит музыку, даже училась в консерватории. Потом Марина работала на заводе химиком-аналитиком. Там же вышла замуж за инженера завода С. И. Раскова, а как появилась дочка Танюша, пришлось бросить работу. Потом стала чертежницей [67] в аэронавигационной лаборатории. Ее заинтересовали штурманские расчеты, она стала выполнять их быстро и точно. Ее послали на учебу в Ленинградский авиационный институт по аэронавигационной специальности. Затем она окончила школу пилотов при Центральном аэроклубе, была инструктором по «слепым» полетам штурманской кафедры Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Она сама участвовала в ряде перелетов, на ее счету несколько рекордов, участие в воздушных парадах над Красной площадью.
А в 1938 году вся страна узнала о том, что экипаж в составе трех летчиц на самолете «Родина» совершил беспосадочный полет Москва — Дальний Восток по прямой. Страна восхищалась отвагой и высоким летным мастерством, которые проявили в труднейших условиях Гризодубова, Осипенко и Раскова. Они первыми среди женщин были удостоены звания Героя Советского Союза.
В Энгельсскую авиашколу, где Раскова формировала полки для вылета на фронт, Марина Чечнева прибыла в конце октября 1941 года. Встретив здесь Раскову, Марина снова попыталась добиться направления в истребительный полк, но Раскова ее отговорила.
На фронте Марина Чечнева была одной из храбрейших и умелых летчиц полка. Она многократно вылетала днем по заданию штаба дивизии, вместо погибших при таких же полетах в 1942 и 1943 годах летчиков других полков. Об этом писала фронтовая газета «Боевые соколы». Не многие могли провести бомбежку дороги, по которой двигались колонны мотоциклистов у поселка Дигора. Эта дорога проходила по узкому ущелью меж скалистых гор. Марина успешно бомбила этих немецких мотоциклистов.
Многие считают, что точность бомбового удара обеспечивается только действиями штурмана самолета, но это не так. Многое зависит и от летчика, выдерживающего точный курс и высоту при бомбометании. [68] Экипаж Марины отличался исключительно точными попаданиями в цель, поэтому это очень ей пригодилось, когда полк оказывал помощь при высадке десанта в Эльтигене. В месте высадки вражеские прожекторы мешали проведению операции. Бомбежка прожекторов нашими самолетами либо выводила их из строя, либо заставляла их отключать. Погода была неблагоприятная. С севера приползли тяжелые, плотные тучи. Они прижимали самолет к земле, и стрелка высотомера дрожала между отметками в 350 и 400 метров, в воздухе висела тончайшая водяная пыль, ухудшавшая видимость. При бомбежке на такой высоте можно легко подорваться на собственных бомбах. Никто не осудил бы Марину, вернись она на аэродром, не выполнив задания. Тут Катя Рябова — ее штурман в том вылете — сказала в переговорный аппарат: «Жми, командир! Братишки ждут, давай зайдем с тыла!» В полутора километрах от берега моря прыгало в лучах прожекторов маленькое судно. Поблизости от него ложились снаряды. Медлить было нельзя. Рев моторов заставил врага переключить прожекторы на самолет Марины и Кати. Пришлось бомбить с такой малой высоты.
Первый эшелон десантников опрокинул врага и ворвался в Эльтиген. В окружении оказались небольшие подразделения моряков. Противник решил сбросить десантников в море. У них закончились боеприпасы, продукты, прервалась связь. Катера с людьми, оружием, боеприпасами не могли пробиться к десантникам. Тогда по ночам к ним стали летать летчицы 46-го гвардейского авиаполка. От экипажей требовалась очень большая точность. Стоило немного отклониться, неправильно определить силу и направление ветра, и ценный груз мог упасть в море или достаться фашистам. Марина с Катей были мастерами точной доставки мешков с сухарями, сушеной рыбой, картошкой, ящиков с патронами и медикаментами. Перегнувшись [69] через борт кабины, они что есть мочи кричали: «Примите гостинцы, братцы!»
В середине 1943 года в полку была создана 4-я учебно-боевая эскадрилья, которую поручили возглавить Марине Чечневой и штурману Екатерине Рябовой. Они отлично справились с заданием. Эта эскадрилья во фронтовых условиях подготовила и ввела в строй многих летчиц и штурманов 46-го гвардейского авиаполка. Марина лично совершила 810, а Катя Рябова — 890 боевых вылетов. Им было присвоено звание Героя Советского Союза.
После войны Марина продолжала летать и работала начальником летной службы 4-го Московского аэроклуба, была ведущей женской пилотажной группы на воздушных парадах. В 1949 году она установила мировой рекорд скорости на самолете Як-18 и получила звание «Заслуженный мастер спорта СССР». И тут случилась ужасная беда — погиб муж Марины, Герой Советского Союза Константин Давыдов, командир группы по перегонке спортивных самолетов. О его гибели я уже писала.
Личное счастье Марины было очень коротким, она вышла замуж в ноябре 1944 года. Осталась вдовой в 26 лет, с трехлетней дочкой. А надо было продолжать жить, работать, учиться...
После восемнадцати лет, отданных небу, в 1956 году врачебно-летная комиссия вынесла приговор — запретить летную службу. А ей хотелось летать вечно!
Лишенная неба, она продолжала кипучую деятельность на земле: поступила на отделение военной истории Академии общественных наук, а затем в аспирантуру, защитила диссертацию и стала кандидатом исторических наук.
Марина Павловна Чечнева проводила огромную военно-патриотическую работу. Ее избрали членом президиума Советского комитета ветеранов войны, членом президиума ЦК ДОСААФ, заместителем председателя [70] Общества советско-болгарской дружбы. Она написала несколько книг о своих боевых подругах и их послевоенной жизни: «Самолеты уходят в ночь» (М., 1961); «Боевые подруги мои» (М., 1965, 1975); «Повесть о Жене Рудневой» (М., 1978); «На Кавказе. Эльтиген» (М., 1971); «Ласточки над фронтом» (М., 1984); «Крылья» (Сухуми, 1968); «Руку, товарищ Вьетнам» (М., 1971); «Память — это не только воспоминания» (М., 1975).
Чечнева Марина
