"Наша третья эскадрилья" (О. Голубева)
31 декабря 1943 г. Персыпь
Когда звучат песни военных и довоенных лет, я закрываю глаза и вижу мою фронтовую подругу, бесс
менную баянистку третьей эскадрильи Нину Данилову.
Баян нам подарили саратовские комсомольцы, когда мы улетали на фронт. С тех пор Нина никогда с ним не расставалась. В наступлении, в обороне везде был с ней неразлучный -баян. Загрубевшими на войне пальцами она любовно, словно лаская, пробегала по белым кнопочкам, и девчата дружно запевали:
В далекий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят...
Довоенные песни волновали нас, будоражили, потому что с каждой из них связан был какой-нибудь кусочек нашей жизни. Нина поправляла ремни и, энергично двинув мехами, делала несколько задорных частушечных переборов. И тут же кто-нибудь из саратовских (они мастаки на частушки) подхватывал:
Ты, зенитчик молодой,
Сказки не рассказывай,
Ты мне «хейнкеля» подбей,
А потом ухаживай.
Эта частушка у нас стала особенно популярной после того, как Нину Ульяненко обстреляли наши зенитчики на косе Чушка.
- Теперь ни один зенитчик не отважится ухаживать за нами, - притворно вздыхала Женя Попова. - И все из-за Нинки, да ее милого штурмана. Вы знаете, что они им кричали?
Действительно, пока я выпускала из .ракетницы одну белую ракету за другой, давая сигнал : «Я-свой, я-свой», - обычно, спокойная Нина разозлилась не на шутку. Она снизилась, выключила мотор и отпустила по адресу обескураженных зенитчиков несколько крепких «мужских» выражений.
Я вспоминаю встречу сорок четвертого года. Накануне с утра заладил нудный мелкий дождик. И такой густой-прегустой туман обрушился на аэродром, что не было видно рядом , стоящего самолета. Мы решили, что полеты не состоятся. Будем встречать Новый год.
Но к обеду туман приподнялся над землей и .в густой
молочной пелене стало угадываться ,солнце.
Из штаба пришла Ася Шарова, адъютант эскадрильи (так называется должность по штату, а, по сути - начальник штаба) и сказала:
- Прогноз благоприятный дают, девчонки.
До войны Ася была учительницей, инструктором Вольского горкома КПСС. Она никак не могла привыкнуть к командному тону, говорила с нами так, будто перед ней были ее ученики.. Многие из нас действительно выглядели по сравнению с ней юнцами.
- Так что, нам готовиться? - спросила Старцева - Думаю, что Новый год вы встретите в полете...
В это время к нам шумно ворвалась посыльная из штаба:
- Жигуленко, к командиру!
Жигуленко полетела в дивизию за заданием. Но полной уверенности в том, что будем летать, у нас все-таки не было.
- Да бросьте гадать. Пошли концерт готовить, позвала Нина Данилова своих «артисток». Вскоре из соседней комнаты послышалась песня, затем дробь чечетки.
Девчата тем временем наглаживались, драили пуговицы, начищались -Шутка ли, пехота в гости обещалась приехать, движок привезти, электричеством нас побаловать.
Над крышей проревел мотор. Мы выскочили на улицу и обомлели. Женька такие виражи над нами крутила, что наш :командир эскадрильи Мария Смирнова «позеленела»:
- Рехнулась что ли? Ну, погоди...
Мы знали, что дapoм Жене не пройдет этот номер.
Командир была строга. Невысокого роста, плотная, с ярким во всю щеку румянцем на неулыбчивом круглом лице, она смотрела на каждого из нас ,спокойно и требовательно. Лихачества ,не терпела и не прощала никогда.
Мы и сами недоумевали, что заставило Женю выделывать такие «фортели». Но тут кто-то увидел привязанную к плоскости самолета елку.
- Елка!.. Елка!.. Ур-р-р-р-а-а-а! - мы побежали на аэродром.
Женя зарулила машину на стоянку, выключила мотор и, подтянувшись на руках, резко :выпрыгнула из кабины на плоскость.
Девчата отвязывали елку, с наслаждением вдыхая ее смолистый запах, гладили иголки и даже брали их в рот, ощущая вязкий и ,горький вкус. Их можно было понять. На Тамани, где мы в это время стояли, не только елок, маленьких кустиков не было.
- Кто елку прислал, Жек? -спросила Нина Ульяненко- Командир дивизии?
Ха!- искоса взглянув на нее, отозвалась Женя- Командир прислал не елку, а боевую задачу...
-Брось шутить.
-Правда. Будем летать.
-Всю ночь?
-Не знаю. Пакет закрыт.
-Где елку достала?
-Секрет фирмы...
Пока все суетились вокруг елки Жека Жигули - так все мы звали Женю -возилась во второй кабине, что-то отвязывала там. Наконец вытянула огромный бидон и подала в протянутые руки.
- Осторожно , не пролейте!
_ Самогон?! - насторожился пожилой ,солдат из батальона аэродромного обслуживания.
-Мо-ло-ко! - так торжественно протянула Женя,
что все расхохотались ,мы забыли даже запах и , вкус молока. Мы только мечтали о нем, белом, как утренний снег, молоке - теплом, пенистом парном... И вот оно!
Женя - удивительная девушка, неистощимая на различного рода выдумки. А главное - отчаянная летчица. Помню, как мы незадолго до Нового года возвращались с ней утром с последнего вылета. Шли на бреющем почти над самой землей. Женя любила такой полет: в нем особенно полно ощущаешь скорость и свою власть над машиной.
Впереди, из-за ,горизонта, всплывал медный диск неяркого солнца, легкими парусами 'скользили робкие перистые облака. А под нами навстречу самолету бешено летела земля. Меня клонило в сон от этого непрерывного мелькания предметов, сливающихся в единый пестрый покров, от монотонного гудения мотора.
- Эй, эй- лихо покрикивала Женя, как ямщик, погоняя лошадей. - Скоро аэродром, штурман?
С ней не соскучишься. Можно и посмеяться, подурачиться. .
Под стать летчице была и ее штурман Нина Данилова -баянистка, плясунья. По-немецки болтала, что сама «фрау», Хотя нигде специально не училась этому. Пасько бросает на меня укоризненный взгляд. Уже заметили мою невнимательность. Знаю, проверять будет с пристрастием. Хороший Дуся штурман, хороший человек. Родилась она в деревне, в крестьянской семье. Росла без отца. С малолетства привыкла работать. Потом приехала в Саратов, поступила учиться и увлеклась авиацией. Среди других Нина выделялась также своим щегольством. Она всегда была очень внимательна к своей внешности. У нее и сапоги блестели так ярко, что хоть вместо зеркала в них смотрись, и пуговицы отливали золотом, и волосы всегда замысловато причесаны. Не летчица, а артистка из ансамбля песни
