"Отважный мой штурман"
1942. Донбасс
На следующую ночь после гибели Любы Ольховской и Веры Тарасовой в воздух поднялся весь полк — двадцать экипажей. Первый массированный налет на врага посвящался памяти погибших подруг. [60]
Это был наш первый боевой вылет. Взлетали с интервалами в три минуты. Я терпеливо ждала своей очереди. Мой штурман Ольга Клюева так загрузила свою кабину осветительными бомбами — САБ, что ей негде было повернуться. Ольга долго возилась за моей спиной, устраиваясь поудобнее, и при этом тихонько что-то бормотала.
— Как у тебя дела, скоро ты устроишься? — спрашиваю ее.
— Сейчас. Тут никак не развернешься.
— Еще бы! Можно подумать, ты собираешься иллюминировать весь фронт...
Наконец получено разрешение на взлет. Самолет, набирая скорость, бежит по влажной, покрытой росой земле. Еще несколько секунд, и тряска прекращается — полет начался. Набираю высоту. Внизу смутно просматриваются знакомые ориентиры. В воздухе не так темно, как на земле. Даже при облачности можно летать без приборов.
Мерно рокочет мотор. Стараюсь его не перегружать, иду на умеренном экономичном режиме. Под плоскостями 180 килограммов бомб. Это не так много, но и не мало. Во всяком случае, если все положить в цель, то их будет вполне достаточно, чтобы разметать вражескую батарею, пустить под откос железнодорожный состав или навсегда вогнать в землю несколько десятков фашистских вояк.
Ровно работает мотор. Тугая струя воздуха бьет в козырек, и он чуть вибрирует. Фосфоресцируют в темноте кабины цифры на приборных досках. Внимательно слежу за показаниями приборов, то и дело посматриваю на часы. Каким-то шестым чувством ощущаю, что скоро фронт. Еще немного — и в небо вонзятся иглы прожекторных лучей, залают внизу вражеские зенитки.
— Приготовиться, — говорит штурман, — мы на подходе. Выдерживай заданный режим полета. Буду засекать огневые точки.
Но делать этого не пришлось. Когда пересекали линию фронта, гитлеровцы не произвели ни единого выстрела. Подходим к цели, ждем ураганного огня, а его нет и нет. Высота 900 метров. Впереди по курсу экипаж нашего командира звена Тани Макаровой сбросил осветительные бомбы, а немного погодя последовала серия взрывов. Но удивительное дело — противник снова почему-то молчит. Осведомляюсь у штурмана, не сбились ли мы с курса.
— Нет, все время шли абсолютно точно. [61]
— Тогда почему не стреляют?
— Не знаю, — помедлив, отвечает Ольга — Но идем мы правильно.
— Может, еще не дошли до цели?
— Это исключено, — уверяет Клюева. — Цель под нами. Расчетное время истекло. Присмотрись к ориентирам.
Я веду машину дальше, напряженно гляжу на землю. Однако местность внизу незнакомая. Делаю разворот и возвращаюсь назад. Ольга была права. Она сбрасывает САБ. В свете их, выхваченная из мрака, отчетливо показалась цель.
— Я же говорила, что летели правильно! — торжествующе кричит Клюева. — Буду прицеливаться и сброшу первые бомб:л.
Самолет чуть вздрогнул. И тут же внизу появились взрывы. Но враг опять упорно молчит. Еще толчок: оторвались последние бомбы.
Теперь можно домой. Начало положено, хотя и не так, как думалось. Крещение огнем не состоялось, но задание выполнено.
— Бери обратный курс, — говорит штурман.
— Поздравляю, Оля, с нашими первыми! — кричу я в переговорный аппарат.
— Спасибо, тебя также. (Чечнева М.)
Август 1942 года.Южный фронт
Вспоминает Марина Чечнева:
"....перед глазами вставал фронт. Южный фронт, куда мы прилетели в конце мая 1942 года, в дни ожесточенных сражений, когда гитлеровцы готовили широкое наступление на всех участках.
Каждую ночь мы вылетали бомбить наступающего врага. Приходилось отступать. Было горько и больно. Но рядом были старшие товарищи — командиры, коммунисты. Своим примером, своим горячим убежденным словом они помогали преодолеть трудности, вселяли веру в неизбежность нашей победы. В этот период смертельной опасности, угрожавшей стране, многие из однополчан подавали заявления о приеме в партию.
В одну из ночей августа мы с Олей Клюевой, отважным моим штурманом, вылетели на боевое задание. В этот день Олю приняли в партию. Перед вылетом она, волнуясь, сказала комиссару полка майору Рачкевич и парторгу Рунт, что на высокое доверие коммунистов ответит самыми эффективными боевыми полетами.
И вот взлетели. За плечами у нас к этому времени было немало сложных полетов. Но этот оказался на редкость трудным. На маршруте ждала низкая плотная облачность, цель закрывали тяжелые и мрачные десятибалльные облака. Сильный ветер затруднял выход на железнодорожную станцию Екатериноградская. Только Олю, казалось, ничто не могло смутить, поколебать. Она точно вывела самолет на цель. Противник встретил нас шквальным огнем. Казалось, пройти сквозь огневой заслон было невозможно. Но в голове билась одна мысль: прорваться! Во что бы то ни стало прорваться и ударить по эшелонам гитлеровцев.
— С тыла, обойдем их с тыла! — кричит в переговорный аппарат Оля.
— Точно!.. Обойдем гадов!
Заходим с тыла, но снова попадаем в лучи прожекторов. Зенитный огонь не прекращается. На какие-то доли секунды противник все-таки опоздал. Мы над целью. Только убрала газ, слышу команду Оли:
— Держать боевой курс!
Она уже целилась... Сбросили бомбы — внизу вспыхнул пожар. Радостное чувство победы охватывает нас — цель поражена. Мы благополучно уходим из зоны света и огня. Летевший за нами экипаж Симы Амосовой и Лоры Розановой доложил, что рвались боеприпасы...
Прилетели на аэродром. Нас, конечно, ждали. Докладываем командиру полка:
— Товарищ майор, задание выполнено, возник большой пожар!
Бершанская жмет нам руки:
— Поздравляю, девочки, еще раз поздравляю! А Ольгу особенно. Ведь сегодня она впервые шла в бой коммунистом.
Из дневника командира эскадрильи Героя Советского Союза Марины Чечневой:
«15 августа 1942 г. Мы с Ольгой Клюевой бомбили мотоколонну на дороге по направлению к Константиновской. После бомбометания Ольга наблюдала сильные взрывы и повторяющиеся вспышки огня. Мы были очень довольны полетами в этот день — день моего рождения. Ольга, возвращаясь с задания, кричала в переговорный рупор "ура" и поздравляла меня с днем рождения и удачным боевым вылетом.
17 августа 1942 г. При выполнении боевого задания в лесу обнаружили огни. Это было, видимо, движение машин. Когда Ольга сбросила бомбы, наблюдались взрывы и сильные вспышки. Экипажи, летевшие за нами, подтвердили, что это был склад с боеприпасами. Боеприпасы долго взрывались. [183]
30 августа 1942 г. Третий боевой вылет в эту ночь. Бомбили северо-восточнее станицы Константиновской. После этого наблюдали чередующиеся взрывы с густым дымом, которые длились в течение трех минут. Предполагалось, что взорвано было горючее.
В ночь с 8 на 9 декабря 1942 г. вместе с Олей Клюевой мы бомбили скопление мотомеханизированных частей и живую силу противника в пункте Кривоносово и ст. Луговской. В результате возникло три сильных взрыва и два очага пожара, которые сопровождались вспышками и клубами дыма. Экипаж Нины Худяковой и Кати Тимченко подтвердили успех нашего бомбометания после прилета на аэродром».
Лето 1943 года
"
Невысоко над землей сгрудились облака, и чем ближе к цели, тем плотнее они были. Яростный ветер швырял самолет, сбивая скорость. И, самое главное, еще на подступах к железнодорожной станции самолет Чечневой — Клюевой наткнулся на стену зенитного огня.
Зенитки палили непрерывно, так что багровые разрывы, молниеносно сменяя друг Друга, словно висели в воздухе, не потухая.
«Кажется, прорваться было невозможно, — вспоминает штурман Оля Клюева. — Но в эту минуту была только одна мысль: прорваться, во что бы то ни стало прорваться, разгромить эшелоны фашистов!
Я говорю Марине:
— Обойдем их с тыла!
Обошли — и опять попали в букет прожекторов, под зенитный огонь. [133]
Но враг опоздал на какие-то минуты. Мы уже прорвались к цели. Марина убирала газ, я дала команду держать курс, буду целиться. Сбросила бомбы и смотрю — пламя! Стало быть, все в порядке, цель накрыта. Взглянула на прибор — высота триста метров.
А фашистские зенитки просто захлебывались от ярости. Да все зря, пожар светил нам 
вслед, горели цистерны, рвались боеприпасы... Когда прилетели на аэродром, я доложила командиру полка:
— Боевой приказ выполнен, возник большой пожар.
А товарищ майор, наша Евдокия Давыдовна Бершанская, выслушав рапорт, пожала мне руку:
— Поздравляю, еще раз поздравляю.
В этот день меня приняли в партию, и перед вылетом я сказала майору, что на такое великое доверие ко мне отвечу самыми эффективными боевыми полетами».
Клюева Оля
