"Клятва в степи" (Чечнева М. "Боевые подруги мои")
1943 год. Тамань
Тоню Розову назначили в экипаж Марии Рукавицыной. Еще до войны Маша закончила аэроклуб и обучала молодежь летному делу. Всегда ровная и спокойная, она пользовалась большим авторитетом среди личного состава полка. Тоня с ней быстро подружилась, и они стали неразлучны.
Однажды Тоня заметила, что Рукавицына взяла с собой в полет резиновую грелку. Оказалось, что она страдала приступами острых болей в печени, но скрывала от всех свой недуг. А началось все так.
Как-то Мария получила задание доставить в один из пунктов офицера связи. В пути самолет Рукавицыной был атакован немецким истребителем. Мария перешла на бреющий полет. Она маневрировала, кружила вокруг селения, прижималась к земле, используя каждую складку местности, но фашист не отставал. Уж очень заманчива была для него цель — беззащитный фанерный По-2. В фюзеляже появились пробоины, плоскости были изрешечены. Рукавицыной все же удалось оторваться от преследователя. Она приняла решение садиться прямо на огороде. Колеса коснулись неровной почвы, самолет сильно тряхнуло, и Мария, ударившись, серьезно повредила печень. Однако и после этого она по-прежнему каждую ночь продолжала вылетать на задания. Никто в эскадрилье даже не догадывался, каких усилий это ей стоило.
Тоня поделилась своими наблюдениями со мной, и я решила поговорить с Марией. Но она категорически отвергла мое предложение обратиться к врачу. Тогда я доложила об этом начальнику штаба полка Ирине Ракобольской и попросила ее повлиять на Рукавицыну.
Когда Ракобольская предложила Маше лечь в госпиталь, та вспылила, но тут же овладела собой и, встав в положение «смирно», отчеканила:
— Товарищ начальник штаба, напрасно вы и комэск Чечнева волнуетесь за меня. Я не калека и чувствую себя хорошо. Пока полк ведет бои и каждый человек нужен, я никуда не уйду...
Здесь уже ничего нельзя было поделать. Марию пришлось оставить в полку
1944год. Пересыпь
В одну из ночей экипаж Рукавицыной — Пустовойтенко атаковал фашистский аэродром на мысе Херсонес. Подлетая к цели, девушки видели, как взлетали и садились вражеские самолеты, курсировавшие между Крымом и Констанцей, эвакуируя гитлеровцев. Явная сумятица, царившая в стане врага, развеселила девушек.
— Драпают! — иронически сказала Маша Рукавицына.
А Валя Пустовойтенко бросила в ответ:
— Сейчас поддадим им жару, Машенька!
В это время на аэродроме начались взрывы — это бил врага вылетевший первым самолет Маши Смирновой и Дуси Пасько.
Только он исчез, над целью появилась машина Рукавицыной — Пустовойтенко. С аэродрома открыли зенитный огонь. Несколько снарядов разорвалось совсем близко от самолета. Но девушки успели сбросить бомбы туда, куда нужно было, и лишь после этого «По-2» лег на обратный курс.
Когда аэродром остался позади, Валя, осмотревшись, увидела, что плоскости машины превратились в клочья, а в полу кабины, у ее ног, зияет дыра.
Прилетев на аэродром, она доложила командиру полка о выполнении задачи и о ранах, нанесенных самолету.
— Еще полетите сегодня? — спросила Бершанская.
— Конечно.
И девушки снова пошли в бой, на этот раз на запасном самолете. На мысе Херсонес у гитлеровцев было три аэродрома. Их громили почти все экипажи полка. Непосредственно на Севастополь выпускались только наиболее опытные летчики.
Надя Попова говорила впоследствии: «Кто не летал на Севастополь, тот не представляет себе, каким может быть заградительный огонь».
1944 год. Польша
Двадцать третьего декабря 1944 года во время выполнения боевого задания едва не погибли летчица Маша Рукавицына и штурман Тоня Розова. В эту ночь они должны были сбросить бомбовый груз на военные объекты и предместья Варшавы. Вдруг отказал мотор самолета. Маше пришлось совершить посадку, не успев сбросить бомбы, прямо на опушку, поросшую густым ельником. Это спасло обеих летчиц от гибели.
Первой очнулась Тоня Розова. Из рассеченного лба капала кровь, с правой руки была содрана кожа. Мозг ее внезапно ожгла мысль: «А как же бомбы?» Впереди нее в кабине зашевелилась Маша Рукавицына.
— Маша! — крикнула Тоня. — Соберись с силами, надо бежать. В любую секунду взорвутся бомбы!
— Не могу! — простонала Маша. — Мне бензобаком ноги придавило. Тогда Тоня, собравшись с силами, освободилась от лямок парашюта и помогла Маше выбраться из кабины. Девушки отползли от самолета на безопасное расстояние и сели отдохнуть.
Затем Тоня, уложив раненую Машу на парашют, отправилась по компасу на свой аэродром. Идти было трудно. В темноте Тоня натыкалась на пни и бурелом. Часто падала, отдыхала и снова шла. Выпустила несколько ракет, но их никто не заметил. Она изнемогала от жажды, но упорно двигалась вперед.
Только на рассвете она добралась до расположения своего полка. Услышала окрик часового «Стой! Кто идет?» и потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, то первым делом спросила, где Маша. Ее успокоили, сказав, что уже отправилась поисковая группа. Через час в госпиталь привезли и Машу Рукавицыну( Магид)
1945. Москва
В окрестностях Берлина полк отпраздновал долгожданную победу над гитлеровской Германией. Неразлучные подруги строили планы мирной жизни. Тоня Розова звала свою летчицу на Украину. Маша с охотой приняла приглашение. А пока собиралась ехать в Москву лечиться: положение с печенью оказалось серьезнее, чем все мы предполагали. Долго боролись московские врачи за жизнь девушки, но болезнь была слишком запущена. В 1947 году Мария Рукавицына умерла в Москве. (Чечнева)
Руковицина Мария
