На фронте нам, техникам, пришлось привыкать к совершенно новым условиям. Здесь не было ни ангаров, ни стационарных ремонтных мастерских. Наши ПО-2 базировались на случайных, неподготовленных площадках, где мы своими силами оборудовали стоянки для самолетов, тщательно маскировали их, производили полевой ремонт.
Ночью, когда наши машины беспрерывно взлетали и садились, у нас было много дел. Техники встречали самолеты, осматривали их, заправляли бензином и маслом, устраняли дефекты, повреждения и снова провожали в полет. И все это в темноте, при свете карманного фонарика, а иногда и при лунном свете, чтобы не демаскировать аэродром.
Да, за три года на фронте нам пришлось работать в самых различных условиях.
...Отступление летом 1942 года на юге. Днем - перебазирование, ночью - боевые вылеты. Частые тревоги. Иногда уходим от немцев в самую последнюю минуту... Фронтового опыта еще нет. Постепенно привыкаем ко всему, учимся справляться с трудностями.
...Помню, как весной 1943 года доводила нас до отчаяния кубанская грязь. Запомнилась станица Джерелиевская, где самолеты приходилось тащить к старту буквально на плечах. Рулить было совершенно невозможно: колеса застревали в раскисшем грунте по самую ось. К утру вид у нас был жалким: грязные, усталые, голодные возвращались мы домой...
Лето 1943 года. Враг укрепился на «Голубой линии» - от Новороссийска до Темрюка. Наш аэродром близко к фронту. Летчицы летают с заката до рассвета каждую ночь. И у техников нет ни одной свободной минуты. На старте - полная темнота. Самолеты садятся по трем огонькам, которые зажигаются на короткое время. Мы работаем совсем без света, даже без карманных фонариков: над аэродромом то и дело пролетают немецкие самолеты.
...Небольшой поселок Пересыпь на берегу Азовского моря... Дуют шквальные ветры. Техники все время дежурят на аэродроме. Мы закрепляем самолеты, вворачивая в землю стопоры. По двенадцать-пятнадцать стопоров на самолет. Бедные ПО-2 стонут, дрожат от бешеных порывов ветра. В опасные моменты в полку объявляется тревога: весь личный состав идет на аэродром держать самолеты.
Во время наступления наших войск в Крыму в апреле 1944 года мы часто перебазировались с места на место. Иногда приходилось не спать по нескольку суток, чтобы успеть приготовить самолеты.
Однажды, когда полк стоял неподалеку от Бахчисарая, на наш аэродром днем налетела пара «хейнкелей». Они проштурмовали аэродром, подожгли несколько ПО-2. Техник Галя Корсун и еще две девушки были ранены. Командир полка по тревоге подняла летный состав, отдыхавший в деревне после ночных полетов. Следовало ожидать вторичного налета, поэтому все исправные машины были подняты в воздух. За каких-нибудь пятнадцать минут аэродром опустел. Полк перелетел на новую площадку. Надо сказать, второй налет немцам не удался. Группу «хейнкелей» встретили наши истребители и навязали им бой.
...Белорусские леса. ПО-2 летают с таких площадок, что сейчас нам самим трудно поверить в это. Но так было. Самолеты взлетали с песчаной полянки в лесу, длины которой не хватало для разбега. И пока летчик увеличивал обороты мотора, техники изо всех сил удерживали самолет на месте. Потом разом отпускали его, и ПО-2 бежал по песку вперед... С бомбами... А впереди лес... Сердце замирало, когда мы видели, с каким трудом отрывается самолет от земли перед самыми деревьями.
...Восточная Пруссия. Местечко Слуп. Март 1945 года. Дожди, вязкий грунт. Летать совершенно невозможно. Но нужно. И тогда была выстроена деревянная площадка размером двести метров на тридцать, с которой взлетали самолеты и на которую они садились. При любом ветре взлет и посадка - в одном направлении. Полеты производились буквально так: стоит самолет в грязи, потом слышна команда: «Раз-два – взяли!» - и его вытаскивают на доски...
Ночью грунт подмерзал. У самолета ломались костыли. По двадцать костылей за ночь. Мы тут же производили ремонт.
Так мы воевали. Три года. Откуда брались силы? Трудно сказать. Просто знали, что наш скромный незаметный труд тоже приближает победу.
