С. Алексиевич "У войны не женское лицо"( об А. Поповой)
Фронтовая закалка
Одна ночь
10 апреля 1944 года
«Наш полк бомбил Булганак, севернее Керчи. Я летала в ту ночь с Клавой Серебряковой. К цели подошли благополучно, но сразу выйти на бомбометание не удалось из-за сильного огня и моря света прожекторов. Дважды мы заходили на цель, но вынуждены были уходить. Огонь не утихал. Заходим в третий раз. Сбрасываю бомбы. Внизу возник пожар — значит, точно попала. И тут же нас схватили прожекторы. То слева, то справа рвутся снаряды, свистят по плоскостям осколки. Свет слепит глаза, от разрывов звенит в ушах. От непрестанного маневрирования и несмолкающего гула у меня кружится голова. Я все время твержу Клаве не смотреть по сторонам — это для нее самое страшное. Только на приборы, иначе ослепят прожекторы. Мы «болтаемся» в лучах несколько минут, которые показались нам вечностью.
Наконец-то вырвались! Скорей домой! Что-то неладное творится с мотором: работает с перебоями, трясет ужасно. С высоты 600 метров самолет перешел в планирование. С берега нам без конца дают красные ракеты: мол, посадка невозможна. Но что нам оставалось делать? Мы приготовили плавательные костюмы, на всякий случай простились друг с другом. Самолет быстро снижается. Я уже стою в кабине, все время стреляя из ракетницы белыми ракетами, чтобы найти хоть маленькую площадку, где можно приземлиться. Но кругом одни рвы да бугры.
Очки уже сняты, ноги убраны с педалей. Мгновение — и касаемся земли. Треск, грохот, скрежет; самолет дико скачет, переваливается с крыла на крыло и, наконец, уткнувшись носом [153] в землю, переворачивается вверх колесами. Невероятно, но мы живы и невредимы! Выбираемся из-под обломков. Клава отправляется на переправу, а я остаюсь дежурить у самолета.
С рассветом прилетела Надя Попова с инженером полка капитаном Стрелковой забрать меня. Первый их вопрос- «Саша, не поседела?»
Не знаю, появились сединки или нет, но этой ночи я не забуду...»
А. Попова
Из сборника «В небе фронтовом»
